Цвет судьбы

Через три месяца после смерти бабушки Райан сделал Кейт предложение. Они поженились тем же летом: скромная свадебная церемония прошла у нас на террасе с видом на море. Мы взяли напрокат тент и стулья, а дорожку, по которой Кейт шла под венец, выложили расписными камнями, оставшимися от бабушки.

Подружкой Кейт стала я, шафером Райана – друг его студенческих лет по имени Джейкоб. Сейчас он работал семейным врачом на мысе Бритон-Айлендс и, чтобы оказать услугу Райану, шесть часов провел в пути.

Шону приехать не удалось: на лето он устроился на работу в Британской Колумбии и не смог отпроситься. Я страшно по нему скучала и все чаще задумывалась о том, что именно с Шоном мне хотелось бы прожить жизнь.

С наступлением августа Райан и Кейт улетели на медовый месяц в Италию, а я осталась «сторожить дом». Без них и без бабушки было очень одиноко. В доме стояла какая-то неестественная тишина, а спускаться на первый этаж и заглядывать в бабушкины комнаты я просто боялась.

Быть может, поэтому я так старалась занять себя работой – взваливала на себя все новые обязанности в яхт-клубе, где в те дни шла напряженная подготовка к Честерским гонкам.

А может, истинная причина была совсем другой. Может, именно судьба привела меня за три дня до гонок на яхту «Близнецы».

Меня попросили подменить на яхте Адама Мура, старшего сына в семье из пяти человек. Сразу по приезде в Новую Шотландию он слег с простудой, и врачи посоветовали ему беречь себя и до соревнований не выходить в море.

Кроме Адама у мистера и миссис Мур было две дочери, Диана и Ребекка, двадцати трех и двадцати одного года. Председатель нашего клуба специально зазвал меня к себе в кабинет, чтобы объяснить: семейство Мур – очень важные гости. Джеральд Мур, член Сената США, ездит на Честерские гонки вот уже пятнадцать лет. Два раза Муры получали первый приз. Сейчас дети их выросли и разъехались по стране, однако чтят семейную традицию: каждое лето собираются вместе и участвуют в гонках.

Впервые шагнув на выскобленную до блеска деревянную палубу «Близнецов», я поздоровалась за руку с сенатором и его женой Сандрой, затем повернулась, чтобы познакомиться с их дочерями. Старшая, Диана, училась на юридическом факультете Лос-Анджелесского университета; младшая, Ребекка, только что получила бакалавриат по классической филологии в Принстоне, а осенью собиралась продолжить учебу в Англии, в Оксфорде. Она сразу попросила называть ее Бекки.

После того как все познакомились, сенатор отвел меня вниз, в каюту, где можно было оставить вещи.

Яхта была роскошная: просторные, первоклассно отделанные каюты сияли чистотой. Я положила рюкзак на нижнюю полку и поднялась обратно на палубу, где Бекки и Диана готовились к утреннему тренировочному плаванию. Скоро судно отчалило и на всех парусах помчалось в глубь залива.

– Что за чудесное утро! – послышался с носа голос сенатора Мура. – Какая жалость, что Адам умудрился заболеть!

Бекки спрыгнула с бака, чтобы присоединиться к отцу. Проскользнув под гиком, она обняла отца и положила голову ему на плечо.

Свежий ветер дул в лицо, чайки кричали над головой; и глядя, как сенатор целует дочь в макушку, я испытала какое-то особое теплое чувство.

Переведя взгляд на грот-мачту, я задумалась о том, как-то сейчас Райан и Кейт. Прошло всего две недели, но я страшно по ним скучала. Завтра они возвращаются, непременно встречу их в аэропорту!

В команде я была новичком, но быстро влилась в общий ритм работы: подчиняясь приказам капитана, вместе с другими тянула тали и выбирала паруса, лавируя под углом к ветру.

После третьего галса яхта легла на правый борт. Теперь можно было немного отдохнуть.

Бекки – она сидела на свернутом тросе с наветренной стороны, и ее буйные рыжие кудри трепал ветер – обратилась ко мне с вопросом:

– Так ты учишься в Далхаузи?

– Да! – прокричала я сквозь шум ветра и рокот волн. – Только что получила бакалавра по естественным наукам!

– Уже решила, куда пойдешь дальше?

Я отбросила волосы с лица.

– Осенью закончу магистратуру, а дальше – пока не знаю. Может быть, в медицинский институт.

– Ух ты! – восхитилась она. – Здорово! Мне вот естественные науки никогда не давались.

– Зато с гуманитарными у тебя все хорошо. Оксфорд… это же круче любого нашего университета!

Она пожала плечами, словно говоря: «Ну, Оксфорд и Оксфорд, что ж такого?» Я невольно восхитилась ее скромностью. Работа в яхт-клубе нередко сталкивает меня со студентами Лиги плюща – и, надо признать, снобов среди них хватает.

– Твоя семья живет в Вашингтоне? – спросила я.

– Да, у папы там квартира, и большую часть года они с мамой живут там. Однако наш настоящий дом – в Бар-Харборе, штат Мэн. Там я выросла.

Я подняла брови.

– О! Я знаю кое-кого из Бар-Харбора.

– Кого?

– Оттуда родом моя мачеха. Ее зовут Кейт Уортингтон. Выросла в Мэне, отец у нее был, кажется, директором городской начальной школы. Потом долго жила в Нью-Гэмпшире и работала парамедиком, а сейчас живет здесь.

– Надо же, – рассеянно откликнулась Бекки, подняв голову и глядя на верхушку мачты.