Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1(СИ)

— Так-так... С этого момента поподробнее, пожалуйста...

Директор завода явно нервничал, бросая косые взгляды на операторов станков.

— Никита Сергеич, это наговоры, люди у нас нормальные, как везде...

К участку тем временем, увидев Хрущёва, рабочие со всего цеха прекратили работу и окружили гостей плотным кольцом. Хрущёв поздоровался с ними и продолжил беседу с оператором:

— Вас как зовут, товарищ? — спросил он. — Неудобно как-то...

— Алексей меня зовут. Я из ИТМиВТ, у Лебедева работаю, Сергея Алексеича, мы здесь временно, новые станки налаживаем, — ответил оператор.

— Так что со станками, Алексей? — спросил Никита Сергеевич.

— Ломают их.

— То есть как ломают? — обомлел Хрущёв. — Кто?

— Недовольные. Они думают, что из-за этих станков им всем нормы прибавят и зарплаты урежут. Вот и портят станки.

Рабочие вокруг недовольно зашумели, из задних рядов послышались не вполне цензурные, но достаточно однозначные выкрики.

— Та-ак... — Хрущёв повернулся к толпе. — Чувствую, надо этот вопрос обсудить.

— Нех..й тут обсуждать! Нах..й нам эти станки не нужны! Без них работали и дальше работать будем, — послышалось в ответ.

— Товарищи, погодите! Это же для вас делается! Чтобы поднять производительность труда, улучшить точность, тем самым увеличить количество выпускаемых автомобилей, чтобы можно было снизить на них цены, чтобы их всем хватало, а не в очередь по записи, с ожиданием в два-три года!

— Гусь свинье не товарищ! Знаем мы, как «для нас делается"! Наставят ё...аных автоматов, а нам потом расценки срежут!

На «гуся» Никита Сергеевич обиделся, но постарался остаться спокойным:

— Товарищи, я сам из рабочих, в молодости работал слесарем, ваш труд знаю не понаслышке. Ни о каком пересмотре расценок речь не идёт.

— Так это поначалу не идёт, пока автоматов мало!

— Из рабочих, говоришь... Слесарем работал... — пожилой рабочий, стоявший прямо перед Хрущёвым, не спеша протянул руку. — А сверло заточить сумеешь, слесарь?

Столяров и охранники напряглись, готовые прикрыть Первого секретаря собой, если дело примет серьёзный оборот.

На ладони рабочего действительно лежало сверло, миллиметров 12 диаметром. Стоявшие вокруг рабочие весело зашумели, предвкушая развлечение. Хрущёв взял сверло, осмотрел режущие кромки. Сверло было далеко не новое, изрядно убитое.

— М-да... Приспособления дашь? Шаблончик там, карандаш чернильный, угольник со струбцинкой? — спросил Никита Сергеевич. — Не буду же я у вас по шкафчикам лазить?

— Всё дадим! — послышалось вокруг.

— Ну, тогда чё стоим? — спросил Хрущёв. — Ведите к точилу.

Сопровождаемый толпой, он прошёл на заточной участок, где стояли несколько точил. Подошёл к одному из них, придирчиво осмотрел шлифовальный круг.

— Бл...дь! Это какой же пид...рас камень до такого состояния убил? — видя непорядок, Никита Сергеевич непроизвольно перешёл с партийной лексики на народную. — Правилку дайте.

Рабочие одобрительно загоготали.

— Гляди-ка, партейный, а с понятием!

— Слышь, Михалыч, а я и не знал про тебя таких интимных подробностей! Вишь, партия-то, она бдит! Всё видит!

Кто-то из стоявших рядом рабочих передал ему державку с твердосплавной пластинкой. Хрущёв внимательно осмотрел подручник, убедился, что он правильно выставлен, включил точило и осторожно подправил поверхность круга.

Приладив к подручнику шаблон, Никита Сергеевич провёл черту чернильным карандашом под 60 градусов.

— Давно уже не точил, на глазомер не полагаюсь, — пояснил он.

Хрущёв аккуратно выставил сверло вдоль черты, положив его на палец левой руки, и несколькими движениями обточил заднюю поверхность. Повернул сверло на 180 градусов, обточил вторую.

— У кого там шаблончик был, проверьте.

Пожилой рабочий, которого назвали Михалычем, приложил к сверлу шаблон и одобрительно крякнул. Взял штангенциркуль и замерил длину режущих кромок.

— Ну, ты, бля, ничё... — констатировал Михалыч. — А говоришь, «на глазомер не полагаюсь...» Нормальный у тебя глазомер, Никита Сергеич!

— Кромки одинаковые? А то дай угольник и струбцинку, подправлю.

— Да нормальные кромки! — похвалил Михалыч. — У меня и то с первого раза не всегда выходит.

— Ну, это просто приложился удачно...

— Садись за стол, потолкуем. Сверло я потом сам доточу.

— Э, нет, уж если начал, дай, доделаю, — Хрущёв отобрал у Михалыча сверло и аккуратными движениями подточил перемычку.

Отдав сверло Михалычу, Хрущёв с ним и ещё несколькими рабочими уселись за стол, отодвинув в сторону костяшки домино. Директор завода Поляков тоже придвинул железную табуретку к столу и присел.

— Поговорим?

— Давай.

— Так кто вам сказал, что расценки урежут? — спросил Хрущёв.

— А чё тут говорить? Автоматы затем и ставят, чтобы производство удешевить, — ответил Михалыч. — Нешто мы дураки, не понимаем? Ты, Никита Сергеич, вижу, человек с понятием. Сам подумай, вот, скажем, Тимофей Иваныч, — он указал на рабочего, сидящего рядом. — Он же токарь от Бога! Шестой разряд получил уже лет двадцать как...

— Двадцать два, — кивнул тот.