Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2(СИ)

Только Цузе, имевший опыт создания компьютеров из любых подручных материалов, вроде телефонных реле и обрезков жести от консервных банок, мог додуматься до такого решения. Он творчески переосмыслил идею Брусенцова, сделавшего арифметику и логику «Сетуни» на тех же ферритных кольцах, из которых набиралась оперативная память. Но Цузе сделал регистры и сумматоры своего компьютера на ферритовых тонкоплёночных элементах. При скорости доступа полного цикла «чтение+запись» около 700 наносекунд его ZR24 в принципе мог работать на частоте 1,4 мегагерца, причём время доступа к регистрам и всему ОЗУ получалось одинаковым. На тот момент, когда 200 тысяч операций в секунду считались очень большой производительностью, это был фантастический результат. Даже учитывая, что разные операции занимали разное количество тактов процессора, и цифра 200 тысяч могла быть пиковой производительностью, например, на простейших операциях сложения.

Тонкоплёночная память в тот момент оставалась ещё слишком дорогой. Но Цузе и тут вышел из положения. Он с гордостью продемонстрировал Мюллеру простейший станочек своей собственной конструкции, с ручным приводом, как выяснилось позже, очень похожий на тот элемент автоматической линии, что разработали в Зеленограде с участием специалистов ЭНИМС. Станочек через отверстия сменной матрицы выдавливал на стеклянную плату заданное количество порций ферромагнетика, после чего матрица поднималась, рабочий накрывал плату вторым слоем стекла с протравленными проводниками, позиционируя его по штифтам, и в собранном виде клал в камеру сушки. С советскими станочниками Цузе не консультировался — дошёл до похожей конструкции своим умом.

Станочек не давал большой производительности, но её хватило, чтобы ускорить сборку модулей для опытного образца, а главное — сделать их одинаковыми. Получалось всё ещё весьма дорого, но для первого экземпляра — годно.

— Документацию на станок я готов передать вам прямо сейчас, — с гордостью произнёс Цузе. — Дальше ваши инженеры доведут идею до полноценной автоматической линии.

— С ума сойти... То есть, ваша машина собрана на одних и тех же ферритовых элементах? И память, и процессор? — спросил Мюллер.

— Верно. Но она — двоичная, 16-разрядная, имеет память 64 килобайта — так, кажется, у вас принято теперь измерять емкость памяти? В общем, 65 с половиной тысяч восьмибитных байтов, — пояснил Цузе. — При необходимости память может быть расширена, но тогда в один шкаф машина уже не поместится. Опять-таки, при необходимости, машина может быть целиком переведена на полупроводниковую элементную базу, хотя у меня есть сомнения, что на текущий момент она при этом будет работать быстрее.

В машине нет ни одной лампы — только тонкоплёночные ферритовые пластины, диоды конденсаторы и транзисторы. Для хранения программ используется магнитный барабан, для хранения данных — накопитель на магнитной ленте, ими меня любезно обеспечили ваши специалисты. Ввод данных также возможен с перфоленты через фотосчитывающее устройство с быстродействием 400 знаков в секунду, и с телетайпа. Компьютер полностью соответствует требованиям вашего технического задания и переданного вами стандарта POSIX, то есть, на нём может быть запущена операционная система, о которой сообщал на семинаре тот русский учёный, герр Лебедев. (Цузе имеет в виду ядро Linux, упрощённое и переписанное в машинных кодах. АИ, см. гл. 03-15). Для большей скорости вычислений все 16 битов обрабатываются за один такт.

Мюллер пытался на ходу сравнить машину Цузе хотя бы с той же «Сетунью». Русская машина была работала на частоте всего 200 килогерц, хотя Брусенцов и упоминал, что серийные ЭВМ получат новый тактовый генератор и будут работать быстрее. Но «Сетунь» была однобитовой, точнее — однотритовой, в терминологии троичной ЭВМ, то есть обрабатывала по одному триту за такт. Для полного прохождения команды требовалось столько тактов, сколько тритов было в машинном слове.

Машина Цузе работала значительно быстрее. Да, её компоненты нельзя было сделать «на коленке», в студенческом конструкторском бюро, но они были унифицированы по конструкции, отличаясь лишь формой, размерами и количеством проводников и ферритовых плёнок, то есть, могли изготавливаться на одних и тех же автоматических линиях.

— Герр Цузе... Я не специалист, но... по-моему, вы только что сорвали банк, — медленно произнёс Мюллер.

Цузе передал документацию на свой ZR24 и станок для изготовления тонкоплёночных модулей на завод «Robotron» в Дрездене, и сам консультировал коллег из ГДР в ходе освоения компьютера в серийном производстве. Дрезденские инженеры полностью переработали кустарную конструкцию станка Цузе, сохранив лишь основную идею нанесения ферромагнитных капель через трафаретную матрицу. В конечном варианте станок стал элементом полноценной автоматической линии, которая позволила заметно снизить цену модулей памяти и логических элементов, а значит — и всего компьютера в целом.