Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2 (СИ)

      – Пожалуй... – де Голль задумался. – Пожалуй, после проведения деноминации франка мы могли бы подумать о заключении, скажем, соглашения о валютном коридоре. То есть, установить границы, в которых будут изменяться курсы рубля и франка. Или даже установить общую валютную корзину. Это поможет упорядочить и упростить взаимные расчёты для наших с вами сотрудничающих предприятий. (См. «Европейская валютная система») В этом случае Франция и СССР могли бы стать связующим звеном для всех экономик Европы, Азии и Африки. В Африке сейчас неспокойно, я пока не загадываю далеко, что из этого получится.

      – В Африке необходимо обновить формат, перейти от привычек 19 века, от непосредственной эксплуатации колоний к экономическому сотрудничеству с ними.

      Хрущёв выразился осторожно, но президент его понял.

      – Вы имеете в виду – прекратить грабить Африку и начать с ней взаимовыгодную торговлю? – уточнил де Голль.

      – Примерно так, – кивнул Никита Сергеевич. – Полагаю, вы согласитесь, что белые, в особенности бельгийцы в Конго и буры в ЮАС натворили много такого, о чём будущие поколения не смогут вспоминать без содрогания. (Например, детей с отрубленными руками в Конго

      – Не пытайтесь щадить мои чувства, господин Первый секретарь, – проворчал де Голль. – Французы вели себя ничуть не лучше. К сожалению... Я вынужден это признать. Африку грабили все, кому не лень... Разве что, кроме русских.

      – Вот мы и предлагаем перейти к другому формату экономического сотрудничества в Африке, – пояснил Хрущёв. – Ваше решение предоставить африканским владениям Франции право на самоопределение в целом похвально. Но, если позволите, я хотел бы обратить ваше внимание, господин президент, на несколько неправильный подход к решению вопроса. На мой взгляд.

      – Прошу вас, – де Голль явно заинтересовался.

      – Прежде всего, мне представляется, вы напрасно пытаетесь дать коренному населению Алжира гражданство Франции, – пояснил Никита Сергеевич. – Слишком велики различия в культурах. Насколько я знаю, французов не очень-то радушно принимают в арабском квартале Алжира... как его...

      – В Касбе, – подсказал президент.

      – Именно. Хотите, я попытаюсь просчитать, что будет дальше?

      – Это было бы любопытно, – улыбнулся де Голль. – Так сказать, взгляд с другой стороны «железного занавеса» на наши проблемы.

      – Извольте. Правые уже вынудили вас продолжить военные действия. Зная выучку вашего Иностранного Легиона, нетрудно предположить, что вы добьётесь военной победы над ФНО достаточно быстро. Возможно, к Новому году. Но вы сами понимаете, что подавить одно восстание – недостаточно. Арабам спешить некуда. Они начнут второе, третье, пятое, десятое. Вы можете подавить и десятое, но они всё равно начнут одиннадцатое.

      – Мне тоже это приходило в голову, – помрачнел президент. – Я склоняюсь к мысли уйти из Алжира.

      – В целом это было бы мудрым решением, – одобрил Хрущёв. – Но, с существенными оговорками. Прежде всего, французским колонистам после обретения Алжиром независимости спокойно жить не дадут. Сколько их там? Миллион? Готовьтесь принять миллион беженцев, или приготовьте миллион гробов. Мирного сосуществования не ждите. Слишком много уже было пролито крови. Арабы вырежут всех.

      – У меня есть такие опасения, – подтвердил де Голль.

      – Далее. Помните, как сказал Сент-Экзюпери? «Мы в ответе за тех, кого приручили», – напомнил Никита Сергеевич. – Для обслуживания современной городской и промышленной инфраструктуры нужно много квалифицированных специалистов. Среди местного населения их нет. Всё, что построено французами, без их участия придёт в упадок. Разве не жаль стольких затраченных усилий? Мне кажется, имеет смысл заранее начать подготовку кадров из местного населения. И не только в Алжире, но и на других территориях. Уход из Алжира может спровоцировать «парад суверенитетов» на остальных заморских территориях, а расширение участия местного населения в управлении хозяйством если и не предотвратит распад сложившейся системы, то, по крайней мере, позволит менее болезненно трансформировать её в нечто, более приемлемое для обеих сторон.

      – М-да... Согласен, – президент мрачно кивнул. – Приручили дикие племена, на свою голову... Теперь придётся их обучать...

      – Все алжирцы, работавшие ранее на фермах у колонистов, потеряют работу. Вы готовы впустить во Францию всех желающих. Господин президент, вы понимаете, что в ближайшие несколько лет половина Алжира переедет в Париж? Оно вам надо? Вы полагаете, они работать приедут? Вместо войны они будут грабить. При этом в провинцию они не поедут – всеми правдами и неправдами постараются осесть именно в Париже.

      – У вас крайне необычный для коммуниста взгляд на вещи, господин Хрущёв, – задумчиво произнёс де Голль.

      – Я, прежде всего, реалист. А потом уже коммунист, – ответил Никита Сергеевич. – И это ещё не всё. Если вы дадите Алжиру независимость, а рано или поздно либо вы сами примете такое решение, либо вас вынудят к этому обстоятельства, ультраправые вам этого не простят. Думаю, они даже могут попытаться вас убить.