Цвет тени (СИ)

Сидели молча, практически плечом к плечу, но не прикасались друг к другу. Не из-за страха перед болью. Они вроде перешагнули порог, когда правила должны что-то значить. Просто необходимости не было. Никакой.

Люди проходили мимо них, а они молчали. Рейнольдс играл ключами от своего мотоцикла, Мелета нервно накручивала прядь волос на палец. Время уходило в никуда, но мир оставался удивительно спокойным, поэтому колдун не срывался, музе же спешить было некуда. Что бы Этьен не говорил о её таланте, тот явно пока был в глубокой спячке, ибо она не ощущала необходимости спасать чью-то жизнь.

Ветер заигрывал с Рейнольдсом. Тот не замечал. В километре маленький мальчик играл на фортепиано сложный концерт. Мелета даже не обратила внимания.

У него в голове снова повторялся монолог алхимика, у музы сердце делало отчаянные попытки, чтобы не разбиться прямо посреди этого равнодушного ко всем города. Они были в чем-то похожи — этот мегаполис и Рейнольдс. Шумные, дерзкие, многими не любимые, но в тоже время — незаменимые.

— Итак, ты все ещё чувствуешь себя в безопасности? — будничный тон Призрака звучал действительно… буднично. Проклятый, проклятый колдун. На него хоть ушат шокирующих фактов вылей, все равно будет бесстрастнее памятника. Неужели его вообще невозможно сбить с толку надолго? — Ведь моя тьма чуть не убила тебя там.

— Твоя тьма сделала меня сильнее, — просто ответила Мелета, не кривя душой. Ветер всколыхнул колокольчики на её браслете. Несколько людей удивленно стали оборачиваться. Ага! У этих явно есть признаки таланта!

— Засчитано, — Рейнольдс подбросил ключи в воздух и поймал их, вытянув ладонь вперед.

«Засчитано?»

Они вдруг начали в игру вопрос-ответ, и она получила право на свой ход? Попытка не пытка, почему бы не попробовать.

— Почему серебро в крови не мешает Алире общаться с тобой, ведь оно вредно для вампиров? — вопрос осторожный, словно она пытается нащупать дно в мутной воде.

— Трансильванский клан — древнейший в мире. Им давно не опасны те вещи, которыми убивают вампиров в человеческих книгах. Иммунитет, — Рейнольдс снова надел очки, покуда солнце с бесцеремонностью бьет в глаза, а колдун обязан видеть всё вокруг, а не слепо щуриться. — Как ты сумела перекрасить ленту назад, остановив меня? Объясни мне принцип работы вашей магии.

Мелета с минуту колебалась, потирая широкой браслет, выданный Верховной Музой, идентичный тому, который обхватывал запястье Рейнольдса. Невидимая связь двух прежде незнакомых между собой созданий. Связь, призванная изменить судьбы.

Как сложатся отношения других муз и призраков? Стоят ли они на пороге новой эпохи, а не на осколках привычного мира?

— В меня поверили. Впервые в жизни. Без сомнения. Я ощущала это, вот и справилась. Для муз самое главное — это вера.

Ключи вновь взлетели в воздух. Её очередь.

— Кто такой Герберт?

— Отец, — коротко, сухо. Словно о чужом.

Мелета кивнула. Извиняться глупо, ведь они играют в правду.

— Кто поверил в тебя?

— Ты, — она не стала развивать тему, объясняя, как видела его, хоть и глаза были закрыты, как слышала его «сосредоточься».

Муза растерялась, глядя как Рейнольдс снова подбросил ключи. Странный вопрос, ведь ответ был очевиден. Так зачем он был колдуну? Может, дабы поверить в то, что он может не только уничтожать, но и верить в кого-то, и это сохраняло жизни.

— Всякий раз, когда ты делаешь ошибку, они отправляют тебя в тюрьму или психиатрическую лечебницу, а если происходят странные события, они всегда зовут тебя на помощь?

Мелета сама не поверила, что решилась спросить. Просто набрала побольше воздуха в легкие и выпалила. Неужели и так бывало? Ведь о Рейнольдсе говорили, как о сильнейшем, так неужели большая часть его жизни была скрыта за замками, решетками, связывающими заклинаниями?

— Вроде того. Не слишком часто, но бывает. Дурная наследственность, — он даже усмехнулся, хоть губы немного дрогнули, оттого лицо стало больше похоже на маску.

Теперь становилась понятна его неистовость, вечное желание сражаться, ведь не ясно когда выпадет снова такая возможность — завтра или уже никогда?

— Почему ты не задала тот вопрос, который, в самом деле, тебя взволновал? Почему я спрашиваю об очевидном?

Как? Как он узнал, прочел, увидел?

— Ты бы солгал.

— Я никогда не лгу, — отрицательно мотнул головой Рейнольдс, — твоя очередь.

Мелета застыла на перепутье между двумя вопросами. Один касался её, а второй — его. Какой задать. Монетку, что ли, бросить?

— Если они так поступают, почему ты соглашаешься им помогать? Вряд ли из-за страха навечно быть упрятанным в темницу, ведь ты ничего не боишься, — фразу «я никогда не лгу» она, видимо, усвоила моментально.

Рейнольдс снял очки и повернул голову в сторону музы. Светлые, отливающие ртутью, глаза были полны удивления. Он будто не верил своим ушам. Он было открыл рот, дабы спросить «что?», но вовремя поймал себя — правила есть правила. Сначала ответ, потом только вопрос.