Цвет тени (СИ)

- А сегодня не наш бой, а ваш, прекрасные вдохновительницы, - легко парировал колдун, почёсывая бровь костяшкой пальцев. Ток лениво струился по его татуировкам, как будто отрицая вышесказанное. Призрак был готов к бою в любую секунду и это, помимо воли, вселяло огромную уверенность. Этот проклятый колдун был её вдохновением. Лишь одно знание, что он стоит за её спиной, внушало уверенности больше, нежели целая армия. - Ричард был бы не британцем, если бы не болел за свою сборную, а Лорелла здесь в качестве экстренной скорой помощи. На случай, если вдруг ты снова решишь умирать.

- Вот кто надоумил тебя!

Она долго ломала голову, как Рейнольдс нашел подсказку, стоимостью в одну жизнь и одну смерть, а, оказывается, ответ всегда был ближе, чем казалось. Она-то всё списала на привычку Призрака убийством решать проблемы. Убийством, и все равно, о чьей жизни речь – Тени или человека.

- Феи не толкают на убийства, милая Мелета, - парень, по уже знакомой музе привычке, сунул руки в карманы джинсов, - они лишь подсказывают, где выход, оставляя нам право выбора.

- Лукавые создания, – пожала плечами муза и была очень благодарна за то, что Призрак не начал очередную словесную перепалку между ними. Девушка хотела уже попрощаться, когда обратила внимание, что кожа вокруг браслета Рейнольдса покрыта свежими ожогами. От изумления её глаза стали бездонней лавандовых морей Прованса. – Что с рукой?

- Пытался снять. Видишь ли, не совсем приятно ощущать себя дрессированной собачкой, призываемой на службу при помощи электрошокера, однако защитная магия оказалась хитрее моих уловок. Почему ты так смотришь на меня, Мел? В чём я снова провинился? Проклятие, я и без этой железяки ощущаю твое присутствие в любом уголке мира, так на кой она сдалась мне?

Прости, что?

- Тебе больно? – Спросила она вместо «это невозможно». Видимо, всё возможно. Наверное, сильные маги ощущают абсолютно всё. Как они только не сходят с ума?

Мелета с сомнением посмотрела на колдуна, глаза которого были смесью хрусталя и электричества. А быть может они уже безумны? Ибо Рейнольдс своими действиями редко походил на психически здорового человека.

- Ты же эмпат, сама почувствуй. – Вызов. Очередной вызов. Это миссия или сражение?

- Я ощущаю лишь людей, у теневых созданий я могу определить только силу.

- Жаль. Мне бы не помешал хороший эмпат, ибо я сам стал путаться в том, что чувствую. - Он? Чувствует? Заявление с привкусом сенсации. Посмотришь на это идеальное лицо, которое гениальный скульптор выбил из лучшего куска каррарского мрамора и забудешь вообще о существовании слова «эмоция». - Что-то я разболтался, - спохватился колдун, вспомнив, что до начала матча осталось лишь несколько минут. – Я просто подошел пожелать тебе удачи. И да, по правде, снимать было больно, - поболтав в воздухе рукой, признался отчего-то Рейнольдс, - но попытаться стоило. – Вся его сущность была закована в этой фразе. Он всегда пытался, какой бы несокрушимой не казалась преграда. Там, где остальные сворачивали, Рейнольдс Ратценберг всегда шел напролом.

Вот он стоял в паре шагов, а через секунду уже активно о чём-то спорит с Ричардом, размахивая той же обожжённой рукой. Лорелла отчего-то не спешила обнимать своего парня. Какая черная кошка успела между ними пробежать?

Не успела Мелета понять, рада ли она возможной размолвке странной парочки, как под ещё более оглушительный ор болельщиков – а казалось, куда уже громче – на поле стали выходить сборные обеих команд и муза отринула собственную жизнь, дабы каждой клеточкой тела вплестись в судьбу невысокого молодого человека. От него зависел не только чемпионат земного мира. Он обязан был вывести весь теневой мир в зону безопасности.

Когда у муз спрашивали, как их подопечные создают шедевры, они никогда не могли ответить чётко, ибо для них процесс творчества всегда был смазанным клубком эмоций, за которым они не видели сам момент рождения чуда. Они смотрели, словно сквозь мутное запыленное стекло и лишь слегка видели очертания – так глубоко вдохновительницы погружались в транс, во время которого их чувства сплетались с тем, как воспринимал мир гений.

Джордж был не гением, а Мелета не являлась его музой, но процесс от подобных комбинаций не менялся. Муза ощущала волнение и мягко глушила его, её пальцы дрожали, когда футболист испытывал тревогу, и она нашептывала слова успокоения, звучащие в его голове голосом его матери. Порывы злости девушка подавляла тем, что легонько касалась его плеч, а усталость после первого тайма легким поцелуем в чело. Минуты слились в разноцветные пятна, мгновения ловились болью, которую Мелета испытывала в моменты разочарования Джорджа неудачными действиями своей команды. Девушка жадно хватала вязкий воздух и продолжала свою миссию.