Цвет вечности

Не задерживаясь в ванной, я вытерлась насухо, оделась в голубую хлопковую ночную сорочку и вышла в коридор, но там было пусто.

Я слышала тихое шуршание, доносящееся в комнате, следующей за моей. И я медленно вошла в неё. Это была спальня, вторая спальня, комната, в которой обосновалась Диана. Она сама стояла здесь и, снимая украшения на ночь – серьги с ушей и кольца – она клала их в шкатулку на комоде. Она не замечала моего присутствия несколько секунд. За это короткое мгновение я успела мельком осмотреться по комнате – она была не такой, как остальные, значительно отличаясь от общего интерьера дома. Здесь были непривычно чёрные стены; дерево, покрытое тёмным лаком, или это была какая-то специальным древесина, дуб или что-то около того. Я не знала. Здесь стояла двуспальная кровать на кованых ножках, разветвлённая люстра с семью абажурами в каком-то готическом стиле, напротив кровати стоял большой, высокий камин, незажженный, из тёмного камня, с выгравированными фигурами людей на нём, многочисленными, с оружием в руках, с мечами и копьями, одетых в плащи, держащих щиты; среди них так же были девы, разодетые в пышные нарядные платья. Его вид меня завораживал. На нём по бокам стояло два подсвечника с пылающими красными свечами и что-то лежало ещё, но я не видела, что именно. Тени скрывали предметы, стоящие там, вдали, не развеиваемые огнём свечей. Сделав несколько шагов вперёд, продолжая идти, я увидела песочные часы, простую небольшую стеклянную вазу с живой одинокой розой и… череп. Человеческий череп. Я вздрогнула и оступилась, чуть не подвернув ногу.

– Необычно, да? – спросила Диана, по-прежнему не оборачиваясь, стоя у комода, перед зеркалом, увлажняя руки кремом. Переведя на нее взгляд, я заметила, что она видит меня в отражении. – Очень нестандартный интерьер.

– Очень, – повторила я. – Прости, что не предупредила, что вошла.

– И странный… – продолжила она обсуждение этой комнаты, пропуская моё извинение.

– Не то слово, – согласилась я.

Диана развернулась ко мне лицом, и подозвала жестом руки к себе. Я ровным шагом подплыла к ней и замерла у комода. Там, на нём, рядом со шкатулками Дианы, за ее спиной, лежало еще два черепа – в форме человеческого и какого-то животного. Коровы или даже буйвола. Быка?

– Но мне нравится, – просто ответила Диана. – Я поэтому и выбрала этот дом, из-за этой комнаты. Я писательница. Работаю над книгой, пишу о смерти. А здесь кругом сплошная готика, очень вдохновляет.

Я бросила взгляд на кровать. Там, на застеленном покрывале, лежал закрытый ноутбук, и были разбросаны какие-то тетради. Возможно, черновики? В этот момент она предстала передо мной какой-то слегка странной. Я спросила себя: девушка, собирающаяся ночевать в одной комнате с тремя черепами действительно боялась странного неба и полнолуния? Это немного не укладывалось в голове. И я даже забыла спросить, какие книги она уже написала, издавала ли их и не успела задуматься, могу ли я её знать, знаменита ли она. Диана быстро направилась в коридор, и я двинулась за ней.

Мы спустились на первый этаж, она отвела меня в кухню, где стоял совсем небольшой круглый столик напротив рабочей кухонной поверхности с техникой; на нём уже ждала еда. Рядом, приставленный к стене, работал электрический камин. В этом доме словно повсюду был огонь, в каждой комнате. Это создавало ощущение уюта и тепла. Если не бывать в чёрной комнате, конечно же.

– Вы теряли кого-нибудь? В смысле, кто-то уходил навсегда, не от тебя, а из этого мира навсегда? – спросила меня Диана, когда мы сели за стол, продолжая случайно выбранную нами тему о смерти.

– Нет, никогда, – соврала я в третий раз.

В тарелке передо мной был разогретый вареный картофель и запеченная курица, в соседней тарелке – нарезанные овощи: огурцы и маринованные помидоры. В стеклянном стакане был налит компот, но попробовав его, я поняла, что это виноградное вино, домашнее, приятное и сладкое на вкус и одновременно горькое. Крепкое. Диана ничего не ела. Только пила травяной чай – по кухне стелился его ароматный запах.

– Такое чувство, что от Вас пахнет кладбищем, – заключила она.

Кусок картошки не полез мне в горло, и не потому, что он был словно абсолютно не солёным, а от прозвучавшей фразы. Я чуть не поперхнулась и быстрее сделала несколько больших глотков вина. Теперь оно показалось мне кислым, по горлу разливалось тепло.

– Кладбищем?! – переспросила я.

Диана задорно рассмеялась.

– Прости мне мою фантазию. Иногда она поражает меня саму. – Она отбросила волосы назад и откинулась на спинку стула, и притянув колени к груди. Ее расслабленная поза смягчала то, что она говорила. – Может, поэтому я и стала писательницей. Знаешь, когда умер дорогой мне человек, я почувствовала один запах, лампады, церковных свечей или чего-то еще. Не совсем понимаю, чего, но теперь он везде и всегда меня преследует. Вот, померещился опять.