Цвет волшебства

По третьей теории, это очередной хитроумный способ обходить различные постановления о Запрете Торговать По Воскресеньям.

Однако у всех теорий, какими бы различными они ни были, имеются два общих момента: а) они объясняют наблюдаемые факты; б) они целиком и полностью ошибочны.

Ринсвинд открыл глаза и воззрился на превращённую в чучело рептилию. Не самое лучшее зрелище, после того как приходишь в себя…

Магия! Так вот на что это похоже! Неудивительно, что волшебники не особенно увлекаются сексом!

Ринсвинд, разумеется, знал, что такое оргазм, он и сам в своё время испытал несколько, пару раз — в компании, но ни одно из его переживаний даже отдаленно не напоминало то напряженное, жаркое мгновение, когда по каждому нерву в его теле заструился голубовато-белый огонь и когда с его пальцев, полыхая, слетела сырая магия. Она наполняет, поднимает, и вы скатываетесь по вздымающейся, летящей вниз волне необузданной силы. Понятно, почему волшебники сражаются друг с другом за могущество…

И так далее. Однако всё это сотворило Заклинание, которое сидит в Ринсвиндовой голове, а не он сам. Он начинал по-настоящему ненавидеть Заклинание. Он был уверен, что, если бы оно не отпугнуло остальные чары, которым он пытался научиться, он мог бы стать вполне приличным волшебником, как и полагалось ему по праву.

Где-то в глубине истерзанной души Ринсвинда оскалил клыки червячок бунта.

«Ладно, — подумал волшебник, — при первом же удобном случае ты отправишься обратно в Октаво».

Он резко выпрямился на стуле, осведомившись:

— Проклятье, что это ещё за место? — и схватился за голову, чтобы не дать ей разлететься на куски.

— Лавка, — траурным тоном отозвался Двацветок.

— Надеюсь, здесь продаются ножи, потому что, сдается мне, я с удовольствием отрезал бы себе голову, — пробормотал Ринсвинд.

Нечто в выражении лиц Двацветка и Бетан отрезвило его.

— Это была шутка, — уточнил он. — Более или менее. А что мы делаем в этой лавке?

— Не можем отсюда выйти, — пояснила Бетан.

— Дверь исчезла, — услужливо добавил Двацветок.

Ринсвинд поднялся на ноги и пошатнулся.

— О-о, — сказал он. — Одна из тех самых лавок?

— Ну ладно, — вспылил продавец. — Да, она волшебная, да, передвигается в пространстве, нет, я не скажу, каким образом…

— А можно мне воды, пожалуйста? — перебил его Ринсвинд.

Продавец, казалось, был оскорблен.

— Сначала денег нет, потом стакан воды просят, — возмутился он. — Это переходит всякие…

Бетан фыркнула и шагнула к нему. Он попытался отступить, но было поздно.

Она подняла его за лямки передника и свирепо уставилась прямо в глаза. Несмотря на порванное платье, несмотря на растрепавшиеся волосы, на секунду она стала олицетворением каждой женщины, которая когда-либо заставала мужчину мухлюющим с весами жизни.

— Время — это деньги, — прошипела она. — Я даю тебе тридцать секунд, чтобы ты принес ему стакан воды. По-моему, выгодная сделка, ты как считаешь?

— Послушай, — шепнул Двацветок, — она, когда разозлится, настоящая фурия, правда?

— Да, — без энтузиазма согласился Ринсвинд.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал заметно сникший продавец.

— А затем ты выпустишь нас отсюда, — добавила Бетан.

— По мне, так всегда пожалуйста, всё равно я сегодня не торгую. Просто остановился на несколько секунд, чтобы оглядеться, и тут вламываетесь вы!

Он, ворча, скрылся за занавеской из бус и вернулся с чашкой воды.

— Специально для вас я её вымыл, — сообщил он, стараясь не встречаться с Бетан взглядом.

Ринсвинд посмотрел на налитую в чашку жидкость. Возможно, до того как оказаться там, она была чистой. Однако сейчас, выпив её, он устроил бы геноцид тысячам и тысячам невинных микробов.

Волшебник осторожно поставил чашку на прилавок.

— А теперь я собираюсь как следует вымыться! — объявила Бетан и торжественным шагом удалилась за занавеску.

Продавец неопределенно махнул рукой и умоляюще взглянул на Ринсвинда и Двацветка.

— Она неплохая, — заверил его турист. — Бетан собирается выйти замуж за одного нашего друга.

— А он об этом знает?

— Что, дела в звёздной торговле не так уж и хороши? — спросил Ринсвинд со всем сочувствием, на которое только был способен.

Маленький продавец содрогнулся.

— Вы не поверите. Я хочу сказать, обычно от жизни многого не ждешь — здесь продал одно, там — другое, на пропитание хватает. Но люди, с которыми сталкиваешься в наши дни, — те, у кого на лицах намалёваны эти штуки-звезды… Я едва успеваю открыть лавку, как они уже грозятся сжечь её. Слишком волшебная, говорят. А я им и отвечаю: «Конечно, волшебная, какая же ещё?»

— Значит, их тут полно? — заинтересовался Ринсвинд.

— Они наводнили весь Диск, приятель. Не спрашивай меня почему.

— Они верят, что в Диск вот-вот врежется звезда, — пояснил Ринсвинд.

— А она врежется?

— Многие думают, что да.

— Какая жалость. Мой бизнес шёл здесь неплохо. Слишком волшебная, говорят! Что плохого в волшебстве, хотелось бы мне знать?

— И что ты собираешься делать? — полюбопытствовал Двацветок.