Цвет волшебства

— Что за жизнь — вечно сидеть в этой лавке?! Надолго нигде не задержишься, всё время в движении, всё время открыт.

— Почему ж ты тогда не остановишься?

— О-о, в том-то всё и дело. Понимаешь ли, господин… я не могу. На меня наложено проклятие, вот так-то. Это ужасно.

Он снова высморкался.

— Проклятие заниматься лавкой?

— Да, и я должен торговать здесь вечно, господин, вечно. Даже закрыться мне нельзя! Сотни лет! Как-то раз ко мне зашел чародей… И я совершил страшную вещь.

— В лавке? — уточнил Двацветок.

— О да. Я не помню, что именно ему было нужно, но, когда он спросил меня про это, я… я издал такой всасывающий звук, ну, знаешь, вроде как свист, только наоборот?

Он продемонстрировал.

Двацветок помрачнел, но душа у него была добрая, и он всегда готов был простить.

— Понятно, — медленно проговорил он. — И тем не менее…

— Это не всё!

— О-о!

— Я сказал ему, что на это нет спроса!

— После того как издал всасывающий звук?

— Да. И, очень может быть, я ещё ухмыльнулся.

— О боги. А ты, случайно, не назвал его «милостивый государь»?

— Я… возможно, я так и поступил.

— Гм.

— Но и это ещё не всё.

— Не может быть!

— Да, я сказал ему, что могу заказать требуемую вещь и чтобы он зашел на следующий день.

— По-моему, хороший ответ, — вставил Двацветок, который, единственный из всех людей во множественной вселенной, позволял магазинам заказывать для него вещи и ничуть не возражал против того, чтобы переплачивать продавцам, компенсируя неудобство, которое доставила им необходимость держать у себя товар зачастую по несколько часов кряду.

— Но в тот день я рано закрылся, — продолжал продавец.

— О-о.

— Да, и я слышал, как он тряс дверную ручку. У меня была ещё табличка на двери, ну, самая обычная, там говорилось нечто вроде «Торговли нет — даже сигаретами „Некромант“». В общем, я услышал, как он колотит в дверь, и расхохотался.

— Ты расхохотался?

— Да. Вот так. Хрум-хрум-хрум-блорт.

— М-да, не очень-то разумный поступок, — покачав головой, признал Двацветок.

— Знаю, знаю. Мой отец всегда говорил: «Не суйся со своим товаром в огород волшебника». А потом чародей закричал, мол, я никогда больше не закроюсь, выкрикнул кучу слов, которые я не разобрал, и лавка… лавка… лавка ожила!

— С тех самых пор ты так и блуждаешь?

— Да. Может быть, в один прекрасный день я найду этого чародея, и то, что он хотел, будет у меня в продаже. Но до той поры мне придется кочевать с места на место…

— Это был ужасный проступок, — сказал Двацветок.

Продавец вытер нос передником.

— Спасибо.

— И всё равно, он не должен был налагать на тебя столь страшное проклятие, — добавил Двацветок.

— Да, ну что ж, — продавец поправил передник и предпринял героическо-трогательную попытку взять себя в руки. — Во всяком случае, это ведь не приблизит нас к Анк-Морпорку.

— Самое забавное, — заметил Двацветок, — я когда-то купил свой Сундук в такой же лавке. Но только в другой.

— Нас несколько, — откликнулся продавец, поворачиваясь обратно к столу. — Насколько я понял, этот чародей — очень нетерпеливый человек.

— Бесконечно скитаться по вселенной… — в раздумье проговорил Двацветок.

— Вот именно. Правда, на налогах экономишь.

— На налогах?

— Да, налоги — это… — продавец остановился и наморщил лоб. — Не могу точно припомнить, так давно это было. Налоги, налоги…

— Такие покрывала?

— Возможно, да.

* * *

— Подожди-ка, он что-то придумал, — сказал Коэн.

Недобор устало поднял глаза. В тенечке было так приятно сидеть. И ювелир только что пришел к выводу, что, пытаясь убежать из города, заполненного ошалевшими безумцами, он, похоже, угодил в лапы к полному психу. Интересно, доживет ли он до того, чтобы об этом пожалеть?

Недобор от души на это надеялся.

— Да, он определенно что-то придумал, — голос ювелира источал горечь. — Сразу видно.

— Мне кажется, он их нашел.

— Прекрасно.

— Держись за него.

— Ты что, чокнулся? — спросил Недобор.

— Я знаю эту штуковину, поверь мне. Или ты предпочтешь остаться в компании звёзднолобых? Им, наверное, будет о чем поболтать с тобой.

Коэн бочком придвинулся к Сундуку и быстро вскочил на него верхом. Сундук не обратил на варвара никакого внимания.

— Поторопись, — сказал Коэн. — По-моему, он вот-вот отправится.

Недобор пожал плечами и осторожно забрался герою за спину.

— О-о? А каким образом он…

* * *

Анк-Морпорк!

Жемчужина всех городов!

Разумеется, это не совсем точное определение — он не был ни круглым, ни блестящим, но даже злейшие враги этого города согласились бы, что если уж сравнивать с чем-нибудь Анк-Морпорк, то только с куском какой-то дряни, покрытым болезнетворными выделениями умирающего моллюска.

В мире есть более крупные города. В мире есть более богатые города. В мире наверняка есть более красивые города. Но ни один город во множественной вселенной не может соперничать с Анк-Морпорком по части запаха.

Великие и Древнейшие, которые знали о вселенных всё и вдыхали запахи Калькутты,!Ксрк-!а и центрального Марспорта, единодушно согласились, что даже эти великолепные образчики назальной поэзии — не более чем частушки в сопоставлении с великолепными одами пахнущего Анк-Морпорка.