Цвет волшебства

Как это обычно бывает в подобных ситуациях, в зале началось столпотворение. В его центре стоял совершенно невозмутимый Койн, вокруг которого расползалось облако маслянистого дыма. Лузган, не обращая внимания на воцарившийся хаос, медленно нагнулся и с величайшей осторожностью поднял с пола павлинье перо. Задумчиво проведя им взад-вперед по губам, он перевел взгляд с двери на мальчика, затем — на пустующее кресло аркканцлера. Его тонкие губы сжались, и он улыбнулся.

Час спустя, когда в чистом небе над городом загремел гром, когда Ринсвинд начал тихонько напевать, совершенно забыв про тараканов, а одинокий матрас всё ещё бродил по улицам, Лузган закрыл дверь кабинета аркканцлера и повернулся к своим собратьям по магическому ремеслу.

Их было шестеро, и они были крайне обеспокоены.

Настолько обеспокоены, как заметил Лузган, что даже слушались его, простого волшебника пятого уровня.

— Он пошёл спать, — сообщил Лузган. — Прихватив стакан горячего молока.

— Молока? — переспросил один из волшебников, и в его усталом голосе прозвучал ужас.

— Он слишком молод для алкогольных напитков, — пояснил казначей.

— Ах да. Как глупо с моей стороны.

— Вы видели, что он сделал с дверью? — спросил сидящий напротив волшебник с тёмными кругами вокруг глаз. — Я знаю, что он сотворил с Биллиасом!

— А что он с ним сотворил?

— Даже знать этого не желаю!

— Братья, братья, — успокаивающе проговорил Лузган.

«Слишком много обедов, — поглядев на их обеспокоенные лица, подумал казначей. — Слишком много послеполуденных часов потрачено на ожидание слуг с чаем. Слишком много времени проведено в душных комнатах за чтением старых книг, написанных давно умершими людьми. Слишком много золотой парчи и смехотворных церемоний. Слишком много жира. Университет созрел, и его достаточно один раз как следует толкнуть…

Или как следует потянуть…»

— Не знаю, действительно ли мы столкнулись здесь, гм, с проблемой, — сказал он.

Мрачнодум Дермент из Мудрецов Неведомой Тени ударил по столу кулаком.

— Чёрт побери, приятель! — рявкнул он. — Какой-то ребёнок забредает сюда из синей дали, расправляется с двумя искуснейшими волшебниками Университета, усаживается в кресло аркканцлера, и ты не можешь определить, столкнулись мы с проблемой или нет? Этот мальчишка — волшебник от природы! Судя по тому, что мы видели сегодня, ни один волшебник на Диске не сможет победить его!

— А почему мы должны его побеждать? — рассудительным тоном спросил Лузган.

— Потому что он более могуществен, чем мы!

— И?

Голос Лузгана был способен превратить лист стекла во вспаханное поле. Мёд по сравнению с ним походил на гравий.

— Совершенно очевидно, что… Мрачнодум заколебался. Лузган подбодрил его улыбкой.

— Кхе-кхе.

Это подал голос Мармарик Кардинг, глава Очковтирателей. Он сложил пальцы домиком и проницательно посмотрел поверх них на Лузгана. Казначей испытывал к нему активную неприязнь. У него были сильные сомнения насчет ума этого человека. Лузган подозревал, что этот ум может быть очень острым и что за исчерченным прожилками сосудов лбом скрывается мозг, битком набитый до блеска отполированными маленькими колёсиками, которые крутятся как сумасшедшие.

— Он вроде бы не проявляет чрезмерного желания пустить эту силу в ход, — заметил Кардинг.

— А как насчет Биллиаса и Виррида?

— Ребяческая обида, — отмахнулся Кардинг.

Остальные волшебники переводили взгляд с него на казначея. Им было ясно, что здесь что-то происходит, но они никак не могли уловить что именно. Причина, по которой волшебники не правят Диском, довольно проста. Дайте двум волшебникам кусок верёвки, и они немедленно начнут тянуть его в разные стороны. Что-то в генах или воспитании заставляет их относиться к взаимному сотрудничеству весьма скептически — по сравнению с ними старый слон с неизлечимой зубной болью может показаться трудолюбивым муравьем.

Лузган развел руками.

— Братья, — повторил он, — неужели вы не видите, что происходит? Перед вами талантливый юноша, выросший в уединении, гм, где-нибудь в невежественной сельской местности. Подчиняясь древнему зову магии, который бурлит в его крови, он проделал долгий путь через горы и долины, пережил, боги знают какие, опасности и наконец достиг цели своего путешествия, одинокий и напуганный, стремящийся только к тому, чтобы мы, его наставники, своим уравновешивающим влиянием сформировали и направили его талант. Кто мы такие, чтобы гнать его, гм, в зимнюю пургу, отшатнувшись от…

Громко высморкавшись, Мрачнодум прервал разглагольствования казначея.

— Сейчас не зима, — категорично заявил один из волшебников, — и ночь довольно тёплая.

— В предательски изменчивую весеннюю ночь, — парировал Лузган, — и воистину проклят будет тот человек, кто, гм, в такое время не протянет руку…

— Уже почти лето.

Кардинг задумчиво почесал нос.

— У мальчишки был посох, — заметил он. — Откуда он взял эту палку? Ты не спрашивал?

— Нет, — ответил Лузган, всё ещё тихо ненавидя назойливого знатока календаря.

Кардинг с многозначительным видом — во всяком случае, так показалось Лузгану, — принялся рассматривать свои ногти.