Цвет волшебства

Неподалеку от Ринсвинда на серебристом песке виднелась какая-то грубо проведённая черта. Он приподнял голову и увидел россыпь капель расплавленного металла. Это был октирон, металл настолько магический по своей сути, что ни одна кузница на Диске не могла даже нагреть его.

— О, — сказал Ринсвинд, — значит, мы победили.

И снова хлопнулся наземь.

Через какое-то время его правая рука автоматически потянулась вверх и ощупала макушку. Потом ощупала голову со всех сторон. Затем со всё возрастающей настойчивостью зашарила по песку.

В конце концов она, должно быть, передала свою озабоченность остальному телу, потому что Ринсвинд подтянулся и сел.

— О чёрт, — пробормотал он. Шляпа, похоже, пропала. Зато он увидел небольшую белую фигурку, неподвижно лежащую рядом с ним, позади которой поднимался…

Столб дневного света.

Он гудел и покачивался в воздухе — трёхмерная дыра, открывающаяся в какой-то иной мир. Время от времени из дыры вылетал шквал снега. В потоке света различались перекошенные очертания непонятных предметов, которые вполне могли быть зданиями или деталями пейзажа, искажёнными странной кривизной пространства. Но Ринсвинд не мог разглядеть их как следует из-за окружающих столб высоких, погруженных в мрачную задумчивость фигур.

Человеческий мозг — удивительная штука. Он может функционировать на нескольких уровнях одновременно. Пока Ринсвинд распылял силы своего разума на стоны и поиски шляпы, потаённая часть его сознания наблюдала, оценивала, анализировала и сравнивала.

Теперь же она подкралась к мозжечку, постучала его по плечу, сунула ему в руку записку и бросилась наутёк.

В записке было написано примерно следующее: «Надеюсь, у меня всё хорошо. Недавнее испытание магией стало последней каплей для измученной ткани реальности. В ней открылась дыра. Я в Подземельных Измерениях. А те твари, что я вижу перед собой, — это… Твари. Было очень приятно со мной познакомиться».

Сидящая ближе всех к Ринсвинду Тварь была по меньшей мере двадцати футов ростом и походила на дохлую лошадь, которую выкопали из могилы примерно через три месяца после смерти и ознакомили с рядом новых ощущений. Как минимум одно из этих ощущений было связано с осьминогом.

Тварь не замечала Ринсвинда. Она была слишком занята тем, что сосредоточенно смотрела на свет.

Ринсвинд подполз к неподвижному телу Койна и тихонько толкнул его локтем.

— Ты жив? — спросил он. — Если нет, лучше ничего не говори.

Койн перекатился на спину и уставился на волшебника полными недоумения глазами.

— Я помню… — через некоторое время попытался вымолвить он.

— Не стоит, — перебил его Ринсвинд. Рука мальчика рассеянно пошарила в песке.

— Его больше нет, — спокойно сообщил волшебник.

Рука прекратила поиски.

Ринсвинд помог Койну сесть. Парнишка рассеянно посмотрел на холодный серебристый песок, на небо, на сидящих вдали Тварей, а затем снова перевёл взгляд на Ринсвинда.

— Я не знаю, что мне делать, — признался он.

— Не страшно. Я живу с этим чувством всю жизнь, — утешил Ринсвинд. — Все годы провел как в тумане. — Он замялся. — По-моему, это называется проявлять человечность или нечто в том же духе.

— Но я-то всегда знал, что надо делать!

Ринсвинд открыл было рот, чтобы сказать, что видел кое-какие из его дел, но передумал и вместо этого подбодрил:

— Выше нос. Нужно видеть во всём только хорошее. Ведь могло быть и хуже.

Койн ещё раз оглянулся и чуть более нормальным голосом поинтересовался:

— Хуже?

— Гм.

— Где мы?

— Это что-то вроде другого измерения. Магия прорвалась сюда и, думаю, увлекла нас за собой.

— А эти существа?

Они посмотрели на Тварей.

— Кажется, это Твари, — ответил Ринсвинд. — Пытаются пролезть в дыру. Это нелегко. Разные энергетические уровни. Помню, нам как-то читали по ним лекцию…

Койн кивнул и протянул худую, бледную руку к его лбу.

— Ты не против…?

Его прикосновение заставило Ринсвинда содрогнуться.

— Ты о чем?

— Чтобы я заглянул к тебе в голову?

— Ай-й.

«Здесь жуткий бардак. Неудивительно, что ты ничего не можешь найти».

— Ой.

«Тебе следовало бы устроить генеральную уборку».

— Уф.

— Ага.

Ринсвинд почувствовал, что чужой разум покинул его мозг. Койн нахмурился.

— Их нельзя пускать, — объявил он. — Они обладают ужасной силой. Сейчас Твари пытаются расширить дыру, и это им по плечу. Они ждали шанса прорваться в наш мир в течение многих… — он сдвинул брови, — япох?

— Эпох, — поправил Ринсвинд.

Койн разжал ладонь, которую до сих пор держал крепко стиснутой в кулак, и показал волшебнику небольшую серую жемчужину.

— Знаешь, что это? — спросил он.

— Нет. И что же это?

— Я… не помню. Но мы должны вернуть её обратно.

— Ладно. Воспользуйся чудовством. Разнеси их на куски и пошли домой.

— Нет. Они живут за счет магии. Это только усилит их. Я не могу прибегать к волшебству.

— Ты уверен? — уточнил Ринсвинд.

— Боюсь, в твоей памяти не было ни малейших сомнений по этому поводу.

— Тогда что нам делать?

— Я не знаю!

Ринсвинд обдумал его заявление, а потом с видом человека, пришедшего к окончательному решению, начал стягивать с себя последний носок.