Цвет волшебства

Профессор Спасли вглядывался в лица ордынцев. Ему вдруг показалось, что они говорят на незнакомом языке и живут в каком-то ином мире. В мире, карты которого у него нет. Можно научить героев носить штаны, обращаться с деньгами, но души их не изменишь.

— А профессора тоже уходят в какое-то особое место? — спросил Коэн.

— Вряд ли, — мрачно ответил Профессор Спасли.

«Интересно, — подумал он, — может, там, на небесах, меня ждёт бесконечное „окно“? Вряд ли. Скорее всего, придется срочно проверять очередные тетрадки».

— Ну, как бы там ни было, если когда-нибудь захочешь попировать, добро пожаловать в любое время, — сказал Коэн. — Мы отлично погуляли. А это самое важное. И спасибо за уроки, верно, ребята?

Ответом было дружное утвердительное бормотание.

— Столько длинных слов…

— И как мы учились делать покупки…

— И ещё, это, оно самое, социальное сношение, ур, ур… прошу прощения.

— Чиво?

— Жаль, дельце не выгорело, но с планами у меня всегда была беда, — добавил Коэн.

Профессор Спасли встал.

— Я с вами, — с мрачной решимостью произнёс он.

— Драться, что ли, будешь?

— Да.

— А ты умеешь обращаться с мечом? — спросил Маздам.

— Э-э. Нет.

— Тогда, считай, у тебя вся жизнь пошла псу под хвост.

Профессор Спасли выглядел уязвлённым.

— Думаю, я как-нибудь сумею освоить эту науку по ходу дела, — ответил он.

— Освоить? Да это ж меч!

— Верно, но… столько лет попреподаёшь, волей-неволей научишься схватывать всё на лету. — Профессор Спасли нервно улыбнулся. — Однажды я целый семестр вел практическую алхимию — профессор Схизм подорвался во время опытов. И ничего, хотя я прежде слыхом не слыхивал ни о каких тиглях.

— Вот, держи, — Малыш Вилли передал бывшему учителю запасной меч.

Профессор Спасли взвесил клинок в руке.

— Э-э… А инструкций к нему не прилагается?

— Инструкций? Нет. Всё просто. Держишься за тупой конец, а острым тыкаешь в людей.

— О. В самом деле? Звучит довольно незатейливо. Я думал, всё куда сложнее.

— Ты уверен, что хочешь идти с нами? — спросил Коэн.

Лицо Профессора Спасли стало решительным.

— Абсолютно. Я вряд ли уцелею, если вы проиграете сражение, так что… И всё равно, похоже, что для вас, героев, заготовлены небеса получше. Да и жизнь у вас тоже интереснее. К тому же, я понятия не имею, куда после смерти отправляются профессора, но сильно подозреваю, что в этом месте яблоку негде упасть от преподавателей физкультуры.

— Гм, а берсерком ты становиться умеешь? — поинтересовался Коэн. — Ну, у тебя когда-нибудь было так, чтобы на тебя как будто сходил красный туман, а потом вдруг оказывалось, что ты насмерть закусал двадцать человек?

— Вообще-то, я слыл за человека, который может здорово рассердиться, если в классе поднимается шум, — ответил Профессор Спасли. — А с куском мела я и вовсе промаха не знал!

— Ну а ты что скажешь, сборщик налогов?

Шесть Благожелательных Ветров торопливо попятился.

— Я… я больше привык подрывать систему изнутри, — забормотал он.

— Твоё право, — заключил Коэн и окинул взглядом остальных. — Ни разу ещё не принимал участие в официальной войне, — признался он. — Как это делается-то?

— Наверное, противные стороны сначала выстраиваются напротив друг друга, а потом бросаются в атаку, — ответил Профессор Спасли.

— Довольно незатейливо. Ну что ж, пора.

Они зашагали (вернее, зашагали только пятеро, шестой покатился, а седьмой припустил мелкой трусцой Профессора Спасли) по коридору. На некотором расстоянии от них следовал сборщик налогов.

— Профессор Спасли! — громко позвал он. — Ты же знаешь, чем всё это кончится. Ты что, совсем потерял разум?

— Да, — откликнулся бывший учитель, — зато нашёл кое-что получше.

Он улыбнулся про себя. До сих пор его жизнь была так сложна. Расписания, классные журналы, куча дел, которые надо сделать, и столько всего, что делать было нельзя. А посреди всего этого жалким, пытающимся выжить червём извивался сам Профессор Спасли. Но вдруг всё стало очень просто. Держишься за один конец, а другим тыкаешь в людей. Причем этим можно заниматься всю жизнь. А потом тебя подхватят и отнесут на вечную гулянку…

— Слушай, тебе ещё вот это понадобится. — Когда они вышли в серые предрассветные сумерки, Калеб сунул ему в руку что-то округлое. — Это называется щит.

— А-а. Им прикрываются, да?

— Если почувствуешь надобность, можешь укусить его за край.

— О, я слышал об этом, — вспомнил Профессор Спасли. — Кусаешь щит и становишься берсерком, правильно?

— И такое бывает, — ответил Калеб. — Во всяком случае, многие воины именно за этим кусают свои щиты. Но мой щит сделан из шоколада.

— Из шоколада?

— Ну, сражение иногда затягивается, а есть очень хочется.

«Я шагаю по улице вместе с героями, — думал Профессор Спасли. — Они великие вой…»

— А когда совсем припрёт, сдирай с себя всю одежду, — добавил Калеб.

— Зачем?

— Все берсерки первым делом рвут на себе одежду. Действует безотказно. Враг драпает со всех ног. А кто будет смеяться, пырни разок — мигом отхохочется.

В одеялах на инвалидном кресле что-то зашевелилось.

— Чиво?

— Я сказал, ПЫРНИ РАЗОК — МИГОМ ОТХОХОЧЕТСЯ.