Цвет жизни (СИ)

— Я тоже скептически отношусь понятию «женская дружба». А что, есть какая-то закономерность?

Панкратова прыснула.

— Ты серьезно не понимаешь? Давай на «ты»! Чего уж там! Ровесницы почти…

— Все дело в мужчинах? — чешу макушку.

— А в ком же еще. Самое главное, утащить лакомый кусочек и сберечь его.

— А-а! — кажется, я начинаю соображать, — значит, Григория Викторовича вы у кого-то «утащили»? — нет, ну не могу я сразу на «ты» с малознакомым человеком.

— У подруги.

На лице собеседницы молниеносно отразилось печаль и горечь сожаления. Правда, уже через пару секунд Ксения вновь глядела на меня суперуверенной в себе женщиной.

— А она по башке не настучала?

— Вот ты бы настучала. А она гордой походкой продолжила свой путь. Только уже без Гриши, а я без нее, зато…

— Зато с «хорошим мужиком», — закончила я фразу за Панкратову.

Задумчиво облизываю губы. Теперь догадываюсь, почему старший сын Виктора Станиславовича сподобился на измену, или кто-то просто хочет его подставить.

— Я не замечала за вашим супругом недостойного поведения. Он никогда ничего себе не позволял лишнего. Для меня, в самом деле, удивительно слышать о том… — мне не хватает дыхания, чтобы договорить фразу, — что я вчера услышала от вас по телефону.

— Тебе не нравится слово измена. Никогда не сталкивалась, да?

— Нет, — пожимаю плечами и кошусь в сторону, — и не хочу сталкиваться.

— Небось, книжки любишь читать. Такая правильная. Прям сплошные принципы. На чужого мужика точно не позаришься. Достоинства много.

— К чему все это? Вы меня хотите поучить жизни?

Ксения, раздумывая, барабанит пальцами по спинке стула.

— Знаешь, Света, поскольку я перед тобой виновата, то чуток помогу тебе. Компенсирую, так сказать, моральный вред своими советами.

В голове промелькнула мысль, что если я выслушаю женщину, то может она уже от меня отстанет?

— Говорите.

— Если тебе нравится Панкратов младший, то обрабатывай парня поживее. — Открываю рот от подобного заявления. — Дело в том, что через несколько дней после кончины тестя, мне позвонила Алиса. Очень интересовалась Валентином, — Ксения лукаво улыбается, — и мне кажется, она хочет вернуться к нему.

— Зачем вы мне все это говорите?

— А потому что я, солнце, не слепая и тем более не глухая. Хорошо было бы, если бы рядом с Валентином оказалась действительно хорошая девушка. И вы бы уехали в Финляндию. Там и медицина получше нашей.

Все-таки от меня хотят избавиться и от младшего сына Панкратова тоже.

— Еще советы есть? — скрестив руки на груди и откинувшись на диванную подушку, без интереса спрашиваю я.

— Если не веришь женщинам, то не верь им до конца. Не поддавайся на их провокации. Это я Алису больше имею в виду. Девчонка она неплохая. Однако не понимает, что за хорошего мужика держаться надо, а не только жить за его счет. Ах да! Забыла сказать, что Валя ее очень сильно любил. Я думаю, что такая любовь быстро не проходит.

Вот зачем мне это все? Где я оступилась, Вселенная?

— И третий совет, — порывисто выдыхаю я, уже не пытаясь изображать внимательного слушателя.

— Скорее предупреждение, — голос собеседницы неприятно холодит, — все тебе придется делать самой.

— Не поняла, — вот здесь вспыхивает удивление.

— Замуж когда выйдешь, самой все придется делать. Дети, быт. А у мужчин только охота и работа. В лучшем случае. Вот я — все сама! Хотя кругом одни мужики, — чуть ли не жалуясь, произносит Панкратова, — муж, двое сыновей, отец, братья, деверь, еще недавно был тесть. А все самой приходится делать.

— Это все? — с нетерпением не понятно в чем провинившегося ученика конкретизирую я.

— Все.

— Спасибо за лекцию. Содержательно. А теперь мне пора стряпать вареники.

— Ерничаешь? — Ксения прищуривается.

— Ну почему же ерничаю. Я вас честно за информацию поблагодарила.

Поднимаюсь с дивана, подмигиваю и мчусь на террасу.

Глава 17

— Ни слова, — прошу я Панкратова, когда его горе-родственница застучала каблуками к выходу.

Нет-нет. Я не собираюсь сейчас тратить время и нервные клетки на раздумья о содержанках братьев Панкратовых. Зачем? Моя идея фикс — это сохранить компанию такой, какой она была при Викторе Станиславовиче, какой ее знает рынок и потребитель. А вот для этого я пойду на многое.

— Беремся за готовку? — с осторожностью спрашивает он меня спустя пару минут.

— Да, конечно! — отзываюсь я и тянусь за фартуком.

Выходят почти два часа возни и беседы на простые темы. Даю мозгу отдохнуть после штурма Ксении. А заодно наблюдаю за своим собеседником.

Каждое его слово подвергаю паре ступеней анализа. Но ничего этакого не обнаруживаю. Та информация, которой он делиться всего лишь дополняет его портрет. Прихожу к единому выводу, что Валентин очень похож на своего отца убеждениями и принципами. О-очень.

Вареники получились то что надо! Поели. Попили. Посуду помыли и снова сели за стол друг напротив друга.

Я притащила блокнот и ручку. Сижу и решаю с чего начать. Кончик ручки невольно оказывается во рту. Я задумчиво веду им по нижней губе. Сообразив, что это вредная привычка, быстро отнимаю «перо» ото рта и переключаюсь на главное.