Цветины луга

— Ну и что? Здесь все общее: и палисадники, и дворы, и площадки для игр. Ты, может, хочешь, чтобы люди отгораживались друг от друга стеной?

— Да, хочу. Хочу знать, где мое, а где нет. Чтобы у меня был свой — только мой — палисадник. Как же можно жить без двора? Каждый, кому вздумается, будет входить и выходить?

— А разве это плохо?

— Для тебя неплохо, а мне не подходит! Я буду садить цветы, а другие будут рвать?

— Почему ты? Здесь есть садовник.

— Знаю я этих садовников. Насмотрелась. Как посадят весной, так потом и глаз не кажут. Все повысохнет, осенью ни стебелька, ни корешочка не найдешь.

— Здесь завод, а не кооператив.

На балкон, под которым они стояли, вышла женщина и, не глядя вниз, стала вытряхивать покрывало. Потом перегнулась через перила и, увидев Игну и Сыботина, радостно крикнула:

— А, Игна! Что ж вы стоите, заходите!

— Да вот шли мимо…

— Заходите, заходите! — махнула рукой Тучиха и скрылась за дверью.

Через минуту они услыхали топот ног по лестнице и она показалась в дверях парадного.

— Идем, посмотришь, как мы устроились.

— Что ж, Сыботин, зайдем на минутку…

Сыботин пошел было первым, но потом спохватился и пропустил вперед жену. Женщины затараторили. Игна то и дело останавливалась, осматривала этажные площадки, ощупывала стены, двери и окна… Она быстро освоилась в новой обстановке и, когда Тучиха открыла дверь своей квартиры, шагнула через порог без малейшего смущения. В квартире пахло краской. Игна, краем глаза взглянув на деревенскую пеструю чергу[14], которой был застлан пол, пошла осматривать комнаты.

— Это спальня. Мы заказали мебель, но еще не готова. Вот гостиная, а это комната сына.

— Что ж, неплохо! — восхищалась Игна — Очень даже неплохо вы устроились.

— Да где там! Перевезли из деревни мебель, какая была. Там вроде всего было много, полный дом, а здесь не хватает. Все поглотила ненасытная, да еще и мало!

Игне вспомнился завод.

— Паркет еще голый. Деревенскими чергами застилать не хочется. Ковры нужно покупать!

— Купите, купите, успеется, — заметил Сыботин.

— А теперь идемте, покажу вам кухню. Я просто нарадоваться не могу, что кухня у нас такая большая и светлая.

— Какая же это куфня, это самая настоящая комната. — Игна произнесла слово «кухня» по-деревенски, через «ф». — Здесь можно поставить два топчана.

— А вот наша ванная! — Тучиха открыла дверь в темную комнату, и когда включила электричество, то у Игны просто в глазах зарябило.

Небольшая ванная комната была вся обложена белым кафелем. Белой были и ванна, и трубы, и краны, и раковина умывальника. Все было бело и сверкало чистотой.

Игна не могла прийти в себя.

— Впервые вижу, чтобы все было такое белое.

— Белое, но когда приходит с завода товарищ Туча, то все становится черным.

— В этом-то и вся беда, — заметила Игна.

— Да, но примет душ — и грязи как не бывало. Куда ни кинь — все на электричестве. Мы и готовим на электрической плите, — и хозяйка снова пригласила их на кухню. — Садитесь! Перекусим чего-нибудь. Мой муж из-за этой своей работы вчера не обедал дома и не ужинал, и сегодня вот глаз не кажет. Большое удовольствие мне доставите, если согласитесь со мной пообедать. Правда, угощение-то у меня не ахти какое, но мы ведь люди свои: чем богаты, тем и рады.

Пока Игна и Сыботин мыли руки, Тучиха накрыла на стол.

— Ну что, видела? — бубнил Сыботин. — Культурно, как в Софии.

— Здесь все есть! — тарахтела Тучиха. — Продукты на завод привозят, какие хочешь, и молодую баранину едим, и телятину, и свинину…

— Скажи, скажи ей, что здесь не то, что на селе. Может, тебе поверит. Скажи, что каждый день покупаешь свежее мясо! — говорил Сыботин Тучихе, которая резала хлеб тонкими ломтиками, а сам все подталкивал жену локтем, чтоб слушала.

— Кушайте, пожалуйста!

Хозяйка села напротив и тяжело вздохнула.

— Ох! Все есть, это правда! Да вот одна я здесь, это меня гнетет! Я трудно схожусь с людьми. Муж мой совсем другой человек. Быстро обзавелся друзьями, ходит к ним, приводит их в дом, а я вот не могу так.

Игна, искоса взглянув на Сыботина, медленно жевала заводской хлеб.

— Ничего! Скоро переедут и другие орешчанки…

— Игна, сестричка! Переезжай! Опостылело мне здесь одной, за что ни возьмусь — руки опускаются.

— Я ей все время об этом твержу! Переезжай, говорю, чтобы и мы свои корни здесь пустили!

— Рядом, вон в том зеленом доме, есть еще свободные квартиры. Но даже если эти роздали, не страшно, новые скоро будут.

— Эти цветы из деревни! — обрадовалась Игна.

— Из деревни. Уж я их и поливаю каждый день, и так, и сяк пестую, не идут в рост да и только.

— Вот и мы, точно эти цветы, — глубоко вздохнув, с грустью молвила Игна. — Это все от копоти.

— Может, и от копоти.

Игна ела медленно, задумчиво, неотрывно глядя на цветы.

Вдруг раздался резкий вой сирены. Игна вздрогнула. Сыботин съел еще ложки две и заторопился.

— Ну, вы здесь калякайте, а мне пора.

Но вместе с ним встала из-за стола и Игна.

— Этот гудок и для нас гудит. Мы тоже ведь теперь заводское село. Что нам завод играет, то и пляшем…