Цветная масть - элита преступного мира

Характеризуя Вячеслава Иванькова как личность, Генрих Падва, который за время процесса, затянувшегося не на один месяц (что тоже было большой редкостью того времени), хорошо изучил своего подзащитного и в другом выступлении в средствах массовой информации заявил:

"Слава Япончик — человек несгибаемой воли. Сломать его практически невозможно. Я спросил его при первой встрече: "Вы признаетесь?" И как думаете, что он мне ответил?

"Нет. Пусть даже меня подвесят на крючьях вниз головой". Это была не пустая бравада".

В своей речи в суде адвокат Япончика был еще более красноречив. Он четко разложил все по полочкам именно с тех позиций, как это было выгодно его подзащитному:

"Да, Иваньков наказывал людей, но он требовал долг. Допускаю формулировку его действий такую — самоуправное выколачивание долга, пусть незаконными методами. Безнравственно называть разбойником того, кто берет свое. С точки зрения высокой справедливости, правоохранительные органы должны бороться не с Япончиком, а с теми, кто не соглашался вернуть задолженность добровольно…"

Стоит сказать и о том, что в суде не подтвердилось за Иваньковым хранение и применение оружия. Как выяснилось, оперативникам не удалось найти на месте перестрелки гильзы. Тут не обошлось без прокола со стороны следствия, как и при попытке задержания, когда операция была проведена неграмотно.

В результате за Япончиком осталось обвинение лишь по одной легкой статье, где наказание не превышало трех лет. Теперь лишним балластом становилось заключение о его душевном недуге. Для милиции, которой он достаточно крепко насолил, это было козырной картой. Разыгрывая ее, Иванькова можно было держать в больнице достаточно долго. Таким образом, давшаяся с таким трудом победа оборачивалась чуть ли не поражением. Это было не в характере Япончика. Он написал заявление о своей симуляции душевной болезни.

Из документов МВД СССР: В ходе следствия с 10 декабря 1976 года по 7 февраля 1977 года Иваньков находился на стационарной судебно-психиатрической экспертизе в институте имени Сербского. Обследовавшая его комиссия пришла к заключению, что он страдает хроническим психическим заболеванием в форме шизофрении, невменяем в отношении инкриминируемых ему деяний, нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа…

С 15 июля 1977 года по 3 октября 1978 года Иваньков находился в специальной психиатрической больнице отдела исправительных учреждений УВД Смоленского облисполкома. Выписан после повторной экспертизы, которая признала его полностью здоровым. Она проводилась после его заявления о симуляции обострения болезни. По выходу из больницы «Япончик» нигде не работает, проживает в г. Москве без прописки…

Читая дальше между строк старых милицейских отчетов, можно найти еще много интересных деталей. Например, искусство смены диагнозов объяснялось отчасти тем, что хорошая подруга Япончика работала в клинике нервных болезней имени Сеченова. Она могла запросто поделиться медицинскими познаниями в области неврозов. Кстати, существует негласное правило, по которому «вор» должен уметь "косить под дурака" или отлично симулировать любое иное заболевание, обеспечивающее снисхождение правосудия. Этому специально учат. На это натаскивают. Ради этого подделываются и подтасовываются документы об ушибах головой, о тяжелом детстве, о травмах в юности. От всего этого в нужный момент можно отказаться и с такой же легкостью вытащить на свет, когда того потребуют обстоятельства. Стоит подчеркнуть и то, что деньги вполне могут обеспечить и хвори, и выздоровления. Подвластна им и свобода.

На этом процессе Япончик показал себя во всем блеске и силе. Это почувствовали представители правоохранительных органов. На криминальном небосклоне вспыхнула новая яркая звезда. На излучаемый ею свет стали ориентироваться другие. О способностях Япончика красиво провести «разгон», операцию по выбиванию долгов, а затем уйти от ответственности, стали слагать легенды. Для уголовной молодежи он стал кумиром. Так Япончик прослыл высококлассным мастером «разгона».

ГАДКИЙ УТЕНОК

Детство и юность Славы Иванькова вряд ли можно назвать счастливыми. Ему не улыбнулось семейное благополучие. Отец часто прикладывался к горячительным напиткам. Как значилось в соответствующих документах вытрезвителей, Иваньков К. "регулярно злоупотреблял алкогольными напитками, лечился в психиатрических больницах". В начале пятидесятых он и вовсе оставил семью.

Мать тоже можно считать «выдающейся» личностью. Она отличалась высокой мнительностью, была чрезмерно брезглива и до скандальности аккуратна. Могла без причины на то по нескольку раз перестирывать свои вещи, проглаживала утюгом денежные купюры, чтобы не заразиться через них какой-либо болезнью.