Цветная схема

— Сержант Уэбли, — сказал мистер Фоллс, — поправьте меня, пожалуйста, если я ошибаюсь, но, кажется, мистер Те Каху имеет в виду, что, как только топор понадобится полиции, он с удовольствием позволит осмотреть его. И тем не менее нельзя ли доверить оружие полковнику? Он ведь ваш друг, мистер Те Каху, не так ли? Допустим, вы пойдете с ним в банк и оставите там топор на хранение. Как вам понравится такой выход из положения? Полковник, что вы скажете?

— А? — отозвался тот. — О, конечно. Если Уэбли согласен.

— Сержант?

— Я буду вполне удовлетворен, сэр.

— Итак? — Фоллс повернулся к Руа.

Старик посмотрел на оружие в своих руках.

— Вы найдете странным, — сказал он, — что я, кто вел народ маори к культуре pakeha, теперь устраиваю скандал из-за глупой игрушки дикаря. Возможно, в таком возрасте мы в душе возвращаемся к предкам. Разум можно облачить в новые одежды, но сердце и кровь остаются неизменными. Из рукоятки этого оружия в меня вливается более таинственная и могущественная сила, чем вся мудрость pakeha, которую я вбил в свою голову. Но как вы говорите, полковник — друг нашего народа. Ему я доверяю.

Фоллс прошел к себе в комнату и вернулся с чемоданом, обклеенным множеством ярлыков, который миссис Клейр заметила еще по прибытии нового постояльца. Он положил чемодан на стол, открыл, и Руа опустил туда топор.

— Если оружие останется в руках полковника Клейра, — сказал старик, — я спокоен. Он повернулся к Эру. — А ты больше не маори. В тот день, когда ты выдал место, где был спрятан топор, твое родство с нами исчезло. И гнев Tane еще поразит тебя. Лучше бы ты умер в Taupo-tapu. Я запрещаю тебе возвращаться к моему народу. — После этого торжественного заявления Руа спокойно добавил: — Автомобиль миссис Те Папа я поведу сам.

И старик поехал домой один, сидя за рулем очень прямо. Одеяло было по-прежнему накинуто на его плечи. Он слегка покачивался, когда преодолевал неровности пемзового пригорка.

Рыдающая Хайа бросилась в дом. За ней с тихим кудахтаньем поспешила миссис Клейр. Эру облизнул пересохшие губы и, не проронив ни слова, ушел.

— Весьма забавный старичок.

С этой фразой Гонт появился на веранде, попыхивая сигаретой. Он был одет в дорожный костюм и представлял собой довольно нелепую фигуру. Одежда актера, его руки и прическа так же мало гармонировали с маорийскими плачами, как, например, внешность Уэбли с обстановкой лондонского театра. Сержант сразу обратился к нему:

— Итак, мистер Гонт…

— Да, мистер Уэбли?

— Вы, вероятно, слышали наш разговор. У вас действительно было желание заполучить старинное оружие?

— Конечно, я бы хотел купить его. У меня пристрастие к варварскому орнаменту.

— Вы предлагали купить топор?

— Я сказал Квестингу, что сначала хотел бы осмотреть вещь. Ничего странного. Мой секретарь поведал мне историю о топоре Реви. Когда бизнесмен пришел и стал намекать на то, что он мог бы достать оружие, признаюсь, во мне разгорелось любопытство. Но, уверяю вас, сам я не имею к этому делу никакого отношения.

— Вы понимаете, что вывоз вещей из резервации маори является преступлением? — спросил доктор Акрингтон.

— Нет. Правда? Квестинг уверял меня, будто старик готов продать топор, но не хочет придавать сделке огласку. Особенно для его племени. Бизнесмен требовал держать все в строжайшем секрете.

— Вы знали что-нибудь об этом, мистер Белл? — спросил Уэбли, поворачивая румяное лицо к Дикону.

— О нет, — беззаботно ответил за секретаря Гонт. — Я никому ничего не говорил. Квестинг настаивал на молчании.

— Я готов вам поверить, — сказал сержант почти сердито, и Дикон удивился этому неожиданному проявлению эмоций в полицейском.

— Знаете, действительно, с его стороны было очень некрасиво втягивать меня в такое скользкое предприятие. Я возмущен, — произнес Гонт. — И должен сказать, сержант, вы, как мне кажется, занимаетесь игрой в салки, расследуя попытку кражи, когда куда-то тайно исчез вражеский агент. Почему бы вам не прекратить копаться в безделушках и не поймать Квестинга?

Дикон открыл рот и снова его захлопнул. Он взглянул на мистера Фоллса, чьи губы тронула едва заметная усмешка.

— Но мы уже нашли мистера Квестинга, — невозмутимо ответил Уэбли.

Руки Гонта невольно сжались, когда он издал нечленораздельный звук. Перед глазами Дикона опять появились очертания круглого предмета под мокрой тканью мешка.

— Нашли его? — мягко спросил актер. — Где?

— Там же, где и потеряли, мистер Гонт. В Taupo-tapu.

— О Боже! — Гонт в замешательстве посмотрел на свои пальцы, развернулся на каблуках и пошел по направлению к своим комнатам. Дойдя до двери, он с легкой улыбкой сказал: — Это снимает глазурь с пряника старины Акрингтона, не правда ли? Прошу прощения, доктор. Извините меня. Я забыл, что вы здесь.

Актер скрылся за дверью, и оставшиеся на веранде слышали, как он позвал Колли.

Мистер Фоллс нарушил напряженное молчание:

— Как мистер Эру Саул любит яркие рубашки!

Одинокая фигурка Эру маячила на шоссе возле последнего поворота, который можно было увидеть от дома. Рукава парня сверкали в солнечном свете.

Барбара высунулась из окна и взволнованно сказала: