Цветное и черное (СИ)

Под потолком, постоянно перемигиваясь, горели синие прожектора. Воцарился шум, теснота, ощутимый запах алкоголя. В воздухе витали клубы дыма. В толпе можно было отчетливо расслышать имя Зеля. Дело в том, что многие не понаслышке знакомы как с моим товарищем лично, так и с его творчеством, ибо это не первая его группа, и на сцене засветиться он успел основательно. Так же, если прислушаться, я отчетливо расслышала имя Скайра и братьев. Вероятно, и они не страдали от недостатка популярности.

Я перевела взгляд на возвышение, так как там начало происходить какое-то движение.

Спустя пару минут на ярко освещенную прожекторами сцену вышел Зель, держа в руке гитару. Как всегда, пребывая в своей родной стихии, он выглядел эпично. Небрежно нанесенный корпспейнт делал спокойный, уверенный взгляд более выразительным, аспидно-черного цвета волосы ярко контрастировали на фоне потусторонне бледной кожи, разномастный пирсинг слабо поблескивал в мощных ярко-синих лучах.

Заметив его, толпа выразила свое приветствие нестройным, но мощным ревом.

- Думаю, тут можно обойтись без лишних предисловий. Меня вы все, ребята, знаете. Со Скайром, Мэттом и Маем тоже наверняка знакомы, - парни, стоящие чуть позади с инструментами на изготовку приветливо махнули толпе рукой. Рыжий даже послал шутливый воздушный поцелуй. Вышло и вправду комично.

- А это Лиза, - Зель кивнул в сторону ударницы, которая со скучающим видом крутила в руках барабанные палочки. - И сегодня у вас будет шанс узнать, чего стоит эта цыпа. Итак, для вас выступает группа "Вечный Элизий". Прежде, чем мы начнем, хотелось бы поблагодарить свою давнюю лучшую подругу Светоч. За название для нашего коллектива и просто за то, что она есть, - Зель посмотрел на меня. Наши взгляды пересеклись. Не знаю, как он так быстро отыскал меня среди собравшихся. Может, просто знал, где искать. - Я тебя...

И тут весь зал взорвался в крике. Последние слова потонули в море воплей и возгласов, поэтому я не успела их как следует расслышать. Рыжий ударил по струнам, а Лиза завела такую стремительную и яростную барабанную дробь, что на краткий миг от неожиданности заложило в ушах. Однако я не придала особого значения последним словам друга. Что он хотел сказать? "Я тебя ценю?", "Я тебя благодарю?", "Я тебя тортиком накормлю после концерта?" Очень хотелось верить в последнее.

А тем временем друг, взяв нужный аккорд, запел одну очень знакомую песню. Была бы очень удивлена, если больше половины присутствующих не знали бы ее. Но народ подпевал и я пела вместе с ними. Я обожала голос своего друга. Такой мрачный, густой, словно обволакивающий плотным, но мягким покрывалом. Такой родной, и такой знакомый.

- Очи осени нынче закрылись,

На ресницах застыл первый снег,

Слезы-листья с печалью пролились,

Так рыдает земля целый век.

Зель пел "Странницу". Она являлась одной из его первых более-менее вменяемых песен, где он сравнивал приход зимы с наступлением конца. Поначалу мне она не очень нравилась. Я привыкла к буйным, злым, стремительным текстам панк-групп, где пелось о чем-то более оптимистичном и жизненном. Но прослушав "детище" друга несколько раз, всё же смогла вникнуть в суть и теперь вместе со всеми получала удовольствие и отдыхала душой.

- Ты зовешь меня голосом разума

Поврежденного и непонятного,

Призывая к свершению казусов,

Бормоча приглушенно, невнятно.

Ты похожа на зиму отчасти.

Создавая вокруг круговерть,

По следам моим бродишь часто,

Ты, о вечная странница Смерть.

Таким образом, обозначив небольшое вступление, друг без особого труда завел толпу. Дальше пошли уже менее известные, новые песни. Но, в отличие от многих здесь, я знала их все. Каждую металлист давал прочесть не один раз. И поэтому я без особого напряжения подпевала другу.

Когда отзвучали "Световые войны", "Моря уже не волнуются - они мертвы", "Клыки в черепах", "Следы проказ", "Волки смеются", "По ту сторону раздрая" и прочие, прочие песни, табачный дым еще больше заполонил помещение, а перегар стал непереносим, кто-то догадался открыть дверь. Внутрь с улицы повеяло холодком. Наверняка голос Зеля оставался слышен далеко за пределами окраин. Может, ему удалось проложить свой звуковой путь в места более отдаленные и более спокойные, чтобы нарушить пустую тишину и спокойствие. Наполнить ее жизнью.

- Я хотел бы познакомить вас, друзья, с еще одной из моих работ, - произнес Зель, когда все песни иссякли. Я с недоумением воззрилась на него. Интересно, с какой именно? Ведь все композиции, которые я знала исполнены. Неужели утаил от меня что-то? Хм, очень любопытно. - Слово даю, никто из вас еще не слышал о ней. Поэтому она звучит впервые и только для вас.

Я приготовилась слушать. И вновь Зель поразил своей непредсказуемостью.

- В сердце мне вросли иголки

Высоченной стройной ели,

И любви былой осколки

Заполняют мое тело.

Прорастают сквозь аорту,

Шевельнуться же не смею.

Я ору, ведь я не гордый,

Боль скрывать так не умею.