Цветные миры

— Помните сороковой год? Вся Западная Европа — в руках у Гитлера. В июне капитулировала Франция, а Англия после предательства бельгийского короля и дюнкеркского позора, начиная с июля месяца, подвергалась в течение полугода непрерывным бомбардировкам. Итальянские армии находились в Эфиопии и Ливии. В Египте были английские войска; Англия хотела во что бы то ни стало сохранить за собой большую часть своей драгоценной империи независимо от того, кто победит — Германия или Россия. После капитуляции Франции вся Северная Африка, включая Алжир, Марокко и Французскую Западную Африку, перешла на сторону Виши. Такой важный порт, как Дакар, находившийся ближе всего к Америке, остался беззащитным перед германской угрозой. В смыкающемся кольце подвластных Германии территорий недоставало только одного звена — Экваториальной Африки, расположенной в самом центре континента к югу от Ливии, в непосредственной близости от вооруженных сил Англии в Англо-Египетском Судане. Из четырех атлантических портов только через Чад могли поступать военные грузы; здесь можно было также концентрировать черные войска для отправки их на север, в Египет. Тот, кто владел в данный момент Чадом, владел, по существу, всей Африкой, а Африка имела тогда существенное значение для военных действий союзников.

Губернатором колонии Чад был негр, родившийся в Южной Америке, во Французской Гвиане, и получивший образование во Франции; ранее он был губернатором Гваделупы. Белый губернатор Экваториальной Африки примкнул к Виши и был назначен эмиссаром всей Черной Африки с резиденцией в Дакаре. Его примеру последовал и белый губернатор Габона.

Но Эбуэ, черный губернатор Чада, собрав своих подчиненных, призвал их продолжать борьбу против фашизма. Позднее он рассказывал:

«Семнадцатого июня сорокового года мы сидели в клубе Форт-Лами, слушая выступление Петэна по радио. Со мной были молодые офицеры французской армии — выпускники Сен-Сира, а также руководители департаментов и другие высшие должностные лица Чада и несколько местных коммерсантов и чиновников. Когда Петэн кончил говорить, среди нас воцарилось молчание, рожденное великой болью. Но моя боль облегчалась сознанием, что весь Чад единодушен в своей решимости не сдаваться. Я предложил собравшимся открыто заявить, что мы будем продолжать борьбу, чего бы это нам ни стоило, и предоставил им выбор — стать на сторону Виши или де Голля. За небольшим исключением, все примкнули к де Голлю».

Впоследствии французский генерал говорил:

«Если бы Эбуэ последовал примеру Петэна, Лаваля и Вейгана, произошла бы катастрофа… Но так как он этого не сделал, то английские и американские самолеты могли в разобранном виде доставляться в Нигерию и после сборки лететь через Форт-Лами на восток к Хартуму, в Англо-Египетский Судан, а оттуда к северу на Средний Восток. Произойди заминка хотя бы на один день, и путь для гитлеровской армии был бы свободен!»

Эбуэ предоставил де Голлю солдат, минеральное сырье и деньги. Его черные крестьяне собрали для сил Сопротивления 24 миллиона долларов — и это в тот момент, когда сами сидели почти без гроша. Эбуэ к тому времени построил один из крупнейших, лучше других оборудованный аэропорт и около четырех тысяч миль шоссейных дорог. Из этого аэропорта ежедневно вылетало на Средний Восток сто пятьдесят самолетов, перевозивших солдат и военные грузы. Черные солдаты Эбуэ прошли 1700 миль к северу и сражались в Тунисе и Триполи. Впоследствии им суждено было в числе первых войти в Париж.

Затаив дыхание, Ревелс оглядел собравшихся гостей.

— И его сегодня даже нет здесь!

Молодой француз пробормотал:

— Ничего, Эбуэ еще жив! Он еще предъявит счет за свои услуги.

— И счет будет оплачен?

— Конечно, нет, черт возьми, если только это будет зависеть от Англии и Америки!

Ревелс опустил голову.

Позже он стоял на посту, охраняя дорогу, в то время как президент Рузвельт и генерал Эйзенхауэр разъясняли цель экспедиции и заверяли войска, что, несмотря на захват Гитлером половины России, разгром Роммеля под Эль-Аламейном наглядно показывает, что Англия и Соединенные Штаты включились в борьбу и намерены сокрушить немцев, если даже на это потребуется четыре года.

В общем Ревелсу нравилась служба в авиации. Среди летчиков расовая сегрегация сказывалась меньше, чем в других родах войск. С неграми обращались, да и вынуждены были обращаться наравне с белыми. У Ревелса появились приятели. Правда, сам он не стремился заводить знакомства, но и не чуждался люден. Он принимал их такими, как они есть, независимо от цвета их кожи. Просто одни ему нравились, другие — нет.

Затем на фронте наступил перелом.

После перехода русских в наступление армия Соединенных Штатов, предоставив Англии продвигаться на восток — к своей колониальной империи, двинулась на север, чтобы, захватив Италию, иметь возможность вмешаться в дела на Восточном фронте, если Россия захочет идти на Лондон.

Ревелс тоже отправился на север — ему не терпелось вступить в настоящую схватку с врагом.