Цветочек аленький (СИ)

— Полно, матушка, не здесь и не с тобой о таком судачить. Пустое волнение твое, коль милостив Род ко мне будет, появятся вскоре детишки. — Святослав хмурится, правоту материнскую в тайне признавая. Давно к жене молодой не ходок он. Наскучила, разговорами глупыми, да холодностью в делах супружеских. То ли дело, Малфушка, что у дверей Ольгиных его улыбкой встречает. Хороша девица, как цветок весенний, с грудью полной, да бедрами крутыми. Лицо здоровьем румяно, коса толще руки Святослава будет. Предслава подле бабы такой, куропаткой заморенной морозами зимними кажется. Вот только Малфред в сторону княжича и глаз не кажет, а упорством взять дружба с братом ее не позволит. Вот и ходит Святослав, о девке, как мальчишка грезя, на жену от того еще меньше внимания обращая. Да и злит его степенность та, которой дочь барская славится, словно рыба глазами в пустоту глядит, да голову послушно склоняет, когда княжич к ней обращается. Кровь горячая, что в жилах Святослава течет, не приемлет покорности такой, оттого и не ходок он более в покои супруги законной, все более девками продажными потешаясь.

— А коль в немилости ты у него? До каких пор дитя ждать?… Ладно, не о том я говорить хотела. Нынче поездка к грекам тяжелой была. Из-за мыслей о благополучии княжества, да страшась сватовства царского, окрестилась я, веру в Иисуса приняв, дочерью духовной Константину стала. Ну да то, тебе уже известно, из вестей, что я в Киев слала.

— Ты знаешь, не любы мне разговоры длинные, не надо присказку, сказку давай. — Нутром Святослав чует, не сулит разговор этот блага ему.

— Не сказка то, но быль. У Константина внучка есть. Годков десяти будет, но то не проблема, вырастет. Хотела бы я, тебя ей сосватать, что б Византию крепче привязать. Что б о жизни внучки, да дочери печалясь, вперед дел вражеских, крепко думали. — Ольга замолкает, на сына поглядывая, тот молчит, лишь желваки на лице еще сильней надуваются.

— Ты меня, как коня на ярмарке, где еще только продать и не пробовала! — Святослав беленится, планов материнских не понимая.

— Помолчи, коль ума нет, то моим пользуйся! Будешь мужем принцессе, зятем трону византийскому. У тебя перед ними руки свободны, греки же, за дитя своё боясь, лишний раз навредить не посмеют. Ну а коли война нагрянет, то с победой, земли византийские тебе достанутся. Кровью жены, в чьих жилах руда имперская течет прикрываясь, законным наследником на престол взойдёшь! А что мала совсем девица, так то лишь нам на руку. С детства дочерей цари учат, что коль отправятся женой в земли заморские, интересы родины своей поперед дел мужниных ставить надобно. Кто детей растит? Женщина! А значит, как внушит она сыну, так и будет. Скажет отца почитать и землю, что жилу дала, любить — так и будет, а коль внушит, что худ отец и лучше деда по линии материнской слушаться? Власть женская по более будет, чем вы мужчины думаете. А так молода девчонка, да ласки от рожденья лишена, в силу того, что матери ее не до нее было, она за сыновей своих больше болеет. Ты ж мужчина знатный, да бабам многим люб. Затуманишь голову девке чепухой любовной, из рук твоих есть станет, да лишь твоему дому псалмы петь!

— Дивлюсь я порой, от чего мне от ума твоего лишь полушка досталась? — Княжич успокаивается, с доводами соглашаясь. То одна жена была, а тут две станет, много ль разницы, лишь бы не докучали. — Делай, как знаешь, но не мечтай, что в ноги царевне кланяться буду. — С тем и уходит, мать довольной оставляя.

Ольга, слов на ветер не бросая, да дел далеко не откладывая, гонца призывает, с посланием в Византию отправляя. В послание том, приватном, предлагает княгиня императору союз сердец юных, да пользу от брака того описать не поленившись, знай сына своего нахваливает. И посему выходит, что Русь лишь из любви большой да благоговенья пред греками, идет на шаг столь для русских не выгодный (но очень спасительный для престола византийского), отдавая руку и сердце княжича на растерзание царевне малолетней.

Опреж разговор сакральный начать, по сторонам оглядеться стоит. Очумев от дороги длинной, не замечает княгиня, что покуда они со Святославам о женитьбе толковали, подле двери приоткрытой страж, покой княжеский охранять призванный, навострив ухо лопоухое, подслушивал. А дождавшись собрата по службе, что на подмену ему приходит, в трапезную пошел, где его уж девица дожидается. Как всегда, за пару поцелуев и возможность прелести женские пощупать, ведает ей страж бравый обо всем, что нынче разузнать удалось.