— Да за тем, что бы любви нашей помешать. Я ж для нее варвар не отесанный. Многобожник. Чего взять рабыни Иисуса от сына Велеса? Вот бы тайну какую знать о царице вашей…. Тогда, коли б стала она перепутья чинить нам с тобой, припугнули бы ее знанием своим, она бы и по отстала. — Святослав речь свою в ту сторону клонит, что ему интересней. Видит князь по глазам Гликерии, что знает та что-то, да пока сказать не решается. Оттого, что б подбодрить девушку, да на нужный лад настроить, поцелуями плечи ей покрывая, князь дальше говорить продолжает:
— Донесли мне, что царица ваша с воеводой путается, только вдруг болтовня то пустая? Кабы знать наверняка, точно бежать смогли бы….
— Правда то, Святославушка! Я сама слышала, как сестрица с Феофаной Никифора обсуждали, да о таких непотребствах судачили, что стыдно мне было то даже слушать, не то, что представить! — Не сдержавшись, Гликерия секрет мужчине рассказывает.
— Ох, неужто полководец пожилой, молодую царицу охмурить смог? — Не плохой скоморох из Святослава вышел бы, коль на поприще этом работать решил. Хоть и чуждо князю притворство и разговоры лживые, да, все одно, вранье ладно выходит. Правду в народе говорят, что коль талантливым ребенок народился, то талант тот во всем проявится.
— Да еще как! Агапия то в любовь не верит, чувство любое на злато пересчитывает и меня тому же учит. Вот и убеждает императрицу, что не с проста Никифор в покои ее заглядывает, а власть свою через ночи, с царицей проведенные, укрепляет. Только не слушает Феофана речей сестрицы моей, все твердит как заведенная, что не сыскать на свете мужчины лучше, чем полководец наш. Агапия уж грешит на то, что опоили царицу зельем любовным, а по мне так просто сердце женское оно завсегда ласки ищет, и коль воевода, с виду хмурый, приголубить Феофану смог, то и раскрыла она душу свою ему на встречу! С царем то у ней давно не ладится, тот в делах имперских погрязнув, в покоях царицы седмицами, а то и месяцами не бывает, а недавно слух пошел, что и вовсе царь наш себе полюбовницу завел. Так что нет удивительного в том, что императрица наша, женщина чувственная, себе тоже любовь нашла! А то как получается? Мужикам можно все, а нам степенными и терпеливыми быть должно?
— Ладно, хватит о них, — необходимое узнав, не видит Святослав смысла разговор продолжать. Значит, Фока на царство метит, а коли так, видать знает, как к трону пробраться. Дело за малым, если и впрямь императрица сверка неугодного отравила, то и на мужа рука подымется, коли совместное будущее с мужчиной любимым предложить. Гликерию к себе притягивая, забывает князь на сегодня дела государственные, в более приятном занятии растворяясь.
А на утро, лишь за дверь светелки своей полюбовницу выставив, князь к себе служку требует, из тех, что верны ему без меры, хоть и рода женского.
Верея — девушка семье князя преданная, от того, что на службу в терем царский сама пришла, отца потеряв, а не насильно, как многие, рабыней из деревень завоеванных. Внешне мала она, да худа непомерно, оттого более на ребенка, чем на девицу молодую смахивает. Но обманчива та тонкость, так как любого война за пояс заткнет уменьем меч в руках держать, баба эта, а гибкостью да ловкостью, скоморохов гуттаперчевых с носом оставит. Десять лет назад до весны нынешней, пришла она к княгине на поклон, пацаненком прикинувшись, да в дружину к князю просясь, а как выяснилось, что Верес, не мальчик, но Верея, пожалели девку, покой княгини Ольги оберегать приставив. Ныне в поход вместе с князем девушка отправилась, что б поручение деликатное выполнить, коль потребуется. От Гликерии разузнав, что Никифор Феофану окручивал с целью не ясной, решает Святослав на слабости женской войну свою выиграть. Может и не должно то, мужчине козни плести, словно баба какая, но уж коли начал, то до конца идти надо. План его прост, но хитер. Знает князь, что коли случится что с императором, царица его регентом при детях малолетних станет, а так как в царстве Византийском баб всех за овец безмозглых держат, то скорей всего Феофане брак новый предстоит и коль не дурак Никифор, то вперед других на место мужа имперского подоспеет. Фоке Святослав весточку отправил, не от имени своего, а от того, кто якобы добра полководцу желает. В весточке той сообщает князь, что в скором времени император Роман почить в небытие может, оттого если хочет успеть полководец проводить царя своего в путь последний, да вдову его поддержать, пущай, не мешкая, в Константинополь выдвигается. К Феофане же Верея тенью не заметной в покои проберется, да разговор нужный проведет. Рассудив, что Никифор человек военный, да лояльный к княжеству русскому, в отличие от императора нынешнего, что с завистью на границы русов заглядывается, лучшим соседом будет, решает Святослав план свой в действие привести.
Верея, веления князя внимательно выслушав, головой кивает, да в полумраке коридоров растворяется, что б спустя два часа назад вернуться, да отчет предоставить.