Цветочек ментального мага

Ему повезло. Фигура попала на удачную клетку, а значит, снова был его черед бросать кости.

— Как давно тебя привезли на Север?

— Около года назад.

Выпала единица. Кажется, кому-то невероятно везет! Продвинувшись вперёд на одно деление, маг получил шанс повторить ход.

— Как тебе жилось в пансионе? — На секунду мне даже показалось, что ему правда интересно.

Он сжал кость в ладони поднял ее над доской и разжал кулак.

— Это было самое светлое время в моей жизни, полное несбывшихся надежд, — я невольно дотронулась до вышивки на груди — цветка клевера, который был символом нашего пансиона.

Перевела взгляд на Форсберга, он со скучающим видом смотрел в сторону.

Выпала тройка. Он передвинул фигуру, и снова оказался на удачной клетке. Просто магия какая-то!

— Почему ты согласилась участвовать в исследованиях? — строго спросил он, бросая кости.

Похоже, надо быть осторожней с этим господином. По каким-то причинам Форсберг мне не доверяет, не хотелось бы, чтобы из-за своих подозрений он закрыл мне доступ в лабораторию.

— Это благородное дело, к тому же, позволяющее сократить мой срок.

Форсберг пристально посмотрел на меня, словно пытался понять мои мотивы и передвинул фигуру. Та попала в тупик, так и не добравшись до сокровищ, которые были совсем близко.

Наконец-то выпал мой черед ходить. Я взяла кости, сжала их в кулаке и подула на них на удачу перед броском.

— Энгер сказал, что исследования для него — это головоломка, а для вас?

— А ты не так наивна, как хочешь показаться на первый взгляд. Вчера вопросы были попроще. Как прошла моя неделя тебя уже не интересует?

— Я спросила то, что хотела знать.

— В ситуации, когда мы пытаемся понять, являемся ли причиной тех или иных событий, мы часто склонны ошибаться. Кажется, что мы можем контролировать происходящее, но это лишь иллюзия. На деле у нас нет никакого контроля и рычагов воздействия на ситуацию, — Форсберг сложил руки в замок.

— Не совсем понимаю, что вы имеете ввиду.

— Иллюзия контроля заставляет нас совершать те или иные ритуалы. Взять хотя бы тебя, ты подула на кости перед тем, как их бросить. Такие действия бессмысленны, поскольку не снижают степени случайности, с которой кости падают теми или иными гранями.

Слушая его пространственные речи, я так и не уловила ответа на свой вопрос.

— Ну а, все-таки, господин Форсберг. Зачем вам эти исследования?

То, что он пытался меня заболтать, только распаляло мое любопыство.

На костях выпала четверка. Я передвинула фигурку принцессы, которая стояла в начале пути, тоскливо наблюдая за тем, что ее соперник ушел далеко вперед. Второго хода мне не полагалось, поэтому Форсберг снова взял кости.

— Ненавижу причинять боль, поэтому хочу найти этичный способ взаимодействия с резервуарами, — как будто нехотя ответил он и бросил кубик.

— Откуда у тебя такое любопытство к исследованиям у тебя? Не припомню, чтобы кто-то из резервуаров интересовался бумажной работой.

— Мне просто интересно.

— Так уж и просто? — Форсберг в очередной раз посмотрел на меня пронзительным взглядом, который, казалось, проникал в самую душу, — Также иллюзия контроля в том, что ты пытаешься докопаться до сути исследований, но в конечном счете это никак не повлияет на их результат.

На какое-то время над столом повисла пауза. Форсберг собрал сокровища, которые покоились в одном из углов игральной доски. Тот кто их получил, мог сделать дополнительный ход. Кости снова оказались в его руках.

— Симпатичный жакет. Откуда он у тебя?

— Не вас ли я должна за него отблагодарить?

Он нахмурился. Я напряглась еще больше, но не могла требовать с него ответа, так как игральные кости были у него. Что-то тут не так, я надеялась, что в игре на удачу мы с ним будем на равных, но раз за разом удача улыбалась ему, а не мне.

— Скучаешь по своему господину? — неожиданно спросил Форсберг.

— Нет. — При упоминании господина Турвальсена, я сжала губы.

Кости ударились о доску. Выпала шестерка. Ровно столько, чтобы маг мог добраться до сокровищ.

Неприятно было думать, что Форсберг считает меня девицей лёгкого поведения или хуже того склонной к убийству, как написано в моем личном деле. Я обхватила себя руками и невольно прикоснулась к тому месту, где были синяки на плечах, которые уже давно прошли. При воспоминаниях о той ночи, меня охватила дрожь. Мне трудно было сохранять лицо. Хорошо, что в пансионе нас учили держать себя в руках при любых обстоятельствах.

— Он плохо с тобой обращался? — поинтересовался Форсберг, вероятно, обратив внимание на перемену моего настроения.

— Все было хорошо, — ответила я как можно спокойнее.

Он продолжил "допрос", остановив игру, но мне было уже все равно.

— Как же вышло, что ты оказалась здесь?

Может стоит рассказать ему правду? Вдруг в его полномочиях пересмотреть мое дело? Но разве он мне поверит? Что за глупая надежда? Однако терять мне уже нечего.

— Господину что-то не понравилось, и он решил от меня избавиться. На суде вынесли приговор, основываясь на его словах, а меня даже не стали слушать.

— Слово резервуара ничто против слова мага, — сухо бросил Форсберг.

Я только тяжело вздохнула.