Цветочки, ягодки и пр.

По-своему он был прав — вот ведь в чем дело!..

Снятого с работы директора киностудии всегда жалеют сотрудники студии: его уже чему-то обучили, он что-то понял, что-то теперь знает… А ведь нового придется обучать сначала…

Наиболее популярная форма кинообъявлений, снабженных рисунками и помещаемых в печати — это ребус. Изображения людей и вещей, слов и отдельных букв расположены так, чтобы возможно дольше интриговать читателей: что, мол, здесь такое изображено и что здесь к чему? И знаете? — ребусная сторона дела кинопрокатчикам, как правило, удается хорошо.

В эстрадных организациях принято посылать артистов на выступления в концертах при кинотеатре в виде наказания. Проштрафится певица или музыкант, его и направляют в кино. Неясным тут остается: в чем провинились зрители, которые должны слушать только таких артистов?..

Трезвым этого артиста видели только на экране.

У него был отличный типаж для идиота. Он даже гордился этим и снимался в кинофильмах довольно часто. Его иногда узнавали на улице, а он снисходительно улыбался при этом и изрекал:

— Ну да, да, это — я… Последний раз вы могли меня видеть в кино в фильме «Погоня босиком». Помните?.. Я там изображаю шизофреника, который поджег сарай, а сам утопился…

Своим любимым артистам он писал письма строгие, как напоминания кредиторов. Требовал портреты, автографы, предметы ширпотреба, которые не мог достать у себя в городе. И непременно грозил, что в случае неудовлетворения его просьбы обратится в общественности.

На киностудии все работницы всех цехов притворялись артистками — не только тем, что подражали в платье и в походке кинозвездам, но еще и тем, что притворялись знаменитыми: счастливили встречных прохожих улыбками; рассеянно «не узнавали» знакомых; вскидывали глаза для крупных планов; опускали ресницы и отстраняли рукою горестные сообщения. Это было даже симпатично, ибо манеры-то у актрис, в общем и целом, довольно приятные…

Нет, все-таки смотреть фильм в хорошем и опрятном кинотеатре гораздо приятнее, чем в затрапезном зале бедного клуба. Примерно так же котлета кажется вкуснее, когда она лежит на фарфоровой тарелке и окружена хорошим гарниром, чем та же котлета — в холодном виде, поедаемая, как бублик, из кулака…

Приходилось ли вам видеть у экономной хозяйки обмылок размером с крупного таракана — не больше?.. Вот так выглядят в районных конторах проката иные экземпляры старых фильмов: почти ничего не осталось от прежнего вида. Но что-то еще перекатывается внутри круглых коробок, и это «что-то» возят с сеанса на сеанс по передвижкам и отдаленным «точкам». И долго еще будут возить, потому что «списать» подобный кинообмылок кто-то не хочет, а кто-то боится; кто-то не имеет права, а кто-то не считает нужным; еще не раз посмотрят фильм-калеку безответные зрители!..

Артист был очень предан искусству. Узнавши, что на сегодняшней съемке он появится перед объективом только в одном кадре и только с одной левой стороны, он не приклеил себе правой бакенбарды: все-таки облегчение творческого труда!..

Развлекались киномеханики так: они запускали какой-нибудь фильм с конца к началу. Можно себе представить, какие звуки доносились при этом; что вытворяли персонажи фильма, которые пятились задом, ловили ртом выплюнутые окурки и т. д. А механики помирали со смеху.

В протестантских хрестоматиях неизменно приводится сладкая история о том, как к доктору, который излечил хромую собаку, излеченный пес привел другого хромого пса. Марк Твен продолжил эту новеллу: на следующий день пришли не две, а четыре собаки. Затем появилось восемь собак, и доктор опоздал на прием. Шестнадцать собак заставили прохожих обходить эту улицу. Тридцать две собаки побудили домовладельца выселить доктора из квартиры…

Я вспоминаю эту юмореску всякий раз, как смотрю наши фильмы, в которых герои сеют разумное, доброе, вечное, так сказать, квадратно-гнездовым способом: делают столько добра посторонним людям, что для личной жизни не остается и часа… Может быть, и в добре надо установить меру? А то ведь перестаешь верить в этих филантропов «почем зря»…

И режиссер и сценарист полагали, что непечальный конец в фильме — признак убожества и пошлости. Им требовалось горе во что бы то ни стало, горе лошадиными дозами. Они думали, что так будут ближе к достижениям итальянской киношколы и вообще к мировой культуре.

Пробовали и у нас снимать «ковбойские» картины. Скачем мы не хуже «коровьих парней» с американского Дальнего Запада. Но вот наша общественность не позволяет советским ковбоям убивать кого угодно за что угодно, стегать бичом куда попало и въезжать на коне в диетическую столовую… кабачков-то у нас нет… Фильмы получаются словно бы недоковбойские. Повторяется история с Робинзоном Крузо — членом профсоюза (см. фельетон Ильфа и Петрова).

От трусости перед ответственностью за идейно-художественную сторону дела он стал хозяйственником. Но в то же время другой трус с хозяйственной работы сбежал на идеологически-художественный участок, ибо не желал отвечать за большие материальные ценности.