Цветочное недоразумение

– Давайте вдвоем решим, – быстро предложила я. – Патрик уже попросил у меня руку и сердце, а сейчас он очень занят! У него как раз приплод родился… вылупился. В общем, драконы размножились и развелись. Дел столько, что поесть толком некогда.

На «поесть» в животе обиженно и громко заурчало. У меня вспыхнули от неловкости щеки. Опекун выглядел невозмутимым и неприступным. Бульканья не услышал, несуществующего Патрика по-прежнему осуждал. Бедный Патрик! И я не то чтобы бедная, но очень голодная.

– Поживешь в моем доме, пока он не приедет, – даже бровью не повел Ричард. – Передам тебя… из рук в руки.

– Сегодня же ему напишу! – решительно пообещала я. – Вы убедитесь, что он достойный человек.

Осталась самая малость: найти этого человека. Достойного или не очень достойного – вообще без разницы. Мне с ним одну цветочную клумбу не копать и замуж не выходить. В смысле, по-настоящему не выходить.

В столичном особняке Ховардов мне бывать не доводилось – отец служил в загородном поместье, и осматривалась я с интересом. Дом походил на своего нынешнего хозяина: элегантный и совершенно негостеприимный. На стенах строгие ткани, под ногами наборный паркет. Ни одного живого растения!

Единственная цветочная композиция обнаружилась в просторной столовой. Окруженный фарфоровыми тарелками, прикрытыми серебряными колпаками, важно топорщил круглые головки букет из нахально-оранжевых бархатцев. Бархатцев, прости Великий! Символа горя и скорби.

Однако Ричарда, похоже, маленькая несуразность не беспокоила. Он сидел за обеденным столом и, почитывая газету, дожидался, когда я спущусь из выделенной мне спальни (скучная, ни одной даже маленькой маргаритки в крошечном кашпо).

Витающие в воздухе запахи еды после суток вынужденного гастрономического воздержания показались мне одуряющими. Мы с опекуном пожелали друг другу приятного аппетита, и ничто этот аппетит действительно не испортило. Ни лишние разговоры, ни каверзные вопросы о женихах. Ели мы в чудеснейшем гробовом молчании. Отличный обед!

И очень сытный. На втором горячем у меня чуток начало заканчиваться место, но рагу, которое всегда считала блюдом вечерним, попробовала из принципа. К десерту я сдалась: подперла щеку кулачком и принялась проковыривать дырочку в хрусткой карамельной корочке на нежном яичном креме.

– Не нравится? – поинтересовался опекун.

– Очень вкусно! – уверила я и тут же решила себя развлечь светской беседой, раз он первый, так сказать, открыл рот, чтобы не вложить в него кусочек еды, а прервать молчание: – Господин Ховард, садовник вас не любит?

Опекун недоуменно изогнул брови.

– Бархатцы, – пришлось подсказать ему.

– Какие бархатцы? – не понял он.

Я указала подбородком на скорбную композицию посреди стола. Ричард невольно перевел взгляд. Вид у опекуна сделался такой озадаченный, словно он только что заметил оранжевое безобразие в составе обеденной сервировки и был этому открытию крайне удивлен.

– Свежие цветы каждое утро доставляют из цветочной лавки, – пояснил он.

– Но бархатцы – символ скорби, печали и горя. Исключительно – слышите? – исключительно дурной знак! – с жаром пояснила я, чувствуя, как лихо вскочила на своего любимого конька и готова понестись сумасшедшим галопом по словарям с флористической символикой. – Вы понимаете, что вам кто-то желает плохого?

– Эти цветы отпугивают комаров, – спокойно произнес Ричард, и от неожиданности я моргнула. – По вечерам комары залетают в открытые окна. В столовой поужинать спокойно невозможно.

Начиная безудержно заливаться румянцем, я почесала кончик носа и пробормотала:

– Комары, значит… Как практично.

Ночь в дороге давала о себе знать ломотой в теле и желанием свернуть челюсть от сонного зевания. После сытного обеда хотелось спать, но пришлось заняться насущными делами. Мне срочно требовался фальшивый жених, и я понятия не имела, откуда его откопать.

В смысле, не откопать! Это попахивает жуткой некромантией в худшем ее проявлении. Просто отыскать мужчину подходящего возраста, готового за небольшие деньги изобразить жениха и попросить у опекуна моей руки. Возможно, за отдельную плату.

Полвечера я убила на письмо к Джози. Опытная подруга наверняка даст толковый совет. Полагаю, все решили, будто я призываю несуществующего Патрика в столицу. Письмо тщательно запечатала и отдала дворецкому для пересылки в Депшир. И при виде вышколенного слуги мне пришло в голову, что людей наверняка нанимают по объявлениям!

Я утащила в свою скучную, но комфортную (прямо сказать) комнату дневную газету. На последней полосе отыскалось агентство по найму домашней прислуги. Понятно, что жених – не дворецкий и даже не горничная, но обещание «мы поможем с решением самых сложных кадровых задач» порядком обнадеживало. И они, мерзавцы, соврали!

На следующий день я кое-как отвертелась от сопровождения, которое Ричард хотел ко мне приставить из самых добрых побуждений («иначе заблудишься, придется сыскных собак нанимать»), и доехала до агентства. Не знаю, какие сложные задачи они на самом деле решали, но мне ровным счетом ничем не помогли.