Цветочный магазинчик в Танглвуде

– И все же что-то не так, – настаивал брат, – это совсем на тебя не похоже. Расскажи мне. Я понимаю, что переезд – это серьезный шаг, поэтому ты нервничаешь. Но я никогда не видел тебя в таком подавленном состоянии. Тем более чтобы ты так плакала! Даже папин баран, сломавший тебе руку, не смог сломить твой дух.

– Он был мерзкой скотиной, – постаралась улыбнуться Лиэнн, переживая воспоминание, – и мне было чертовски больно.

– Не уходи от темы.

– Ты сам это вспомнил!

– Почему ты плакала каждую ночь всю прошлую неделю? – прямо спросил Соул.

– Я не… – застыла Лиэнн.

– Ты плакала. Я все слышал.

– Как давно ты ночуешь у родителей?

– Около недели.

– Ясно.

– Да, ясно. А теперь рассказывай.

Лиэнн на мгновение задумалась.

– Это женские проблемы, – сказала она, надеясь, что эти слова заставят Соула выбежать из комнаты быстрее, чем кролика, за которым гонится лиса, ведь вряд ли он был готов обсуждать такие вещи с сестрой.

Теперь уж он точно отстанет. Но Соул остался сидеть на месте.

– Я тебе не верю, – сказал он. – Если у тебя настолько серьезные проблемы со здоровьем, что они заставляют тебя рыдать каждую ночь, я расскажу маме, и она отведет тебя к врачу.

– Я уже достаточно взрослая, чтобы ходить по врачам за ручку с мамой! – запротестовала она.

– Хочешь проверить? Я ведь расскажу, ты знаешь. А уж она точно не будет сидеть на месте.

Лиэнн замолчала. Конфиденциальность отношений врача и пациента не работала в случае с Айрис. Если был хоть малейший намек на то, что с ее дочерью что-то не так, она без раздумий записалась бы на прием от ее имени и при необходимости силком бы потащила в операционную.

– Рекс Макмиллан, – наконец произнесла Лиэнн.

– Что с ним?

Девушка закусила губу. Одно дело – признаться самой себе, что она любила Рекса, но совсем другое – рассказать об этом кому-то другому. Это сразу делало все гораздо более реальным.

– Мне кажется, я влюбилась.

– Что? – тут же напрягся Соул. – Ты уверена?

– Да.

– А он? – спросил брат, подумав.

Она покачала головой, не решаясь сказать это вслух.

– Вот черт, – вздохнул Соул. – А он знает о твоих чувствах?

– Нет.

– А, ну понятно. Может быть, ты просто расскажешь ему и…

– Как будто это так легко! – вспылила Лиэнн. – Что я должна сказать? «Эй, Рекс, мы сходили на парочку свиданий и поцеловались, но мне уже кажется, что я тебя люблю. Что скажешь?»

– Ну не настолько прямо, – начал Соул, а затем опомнился: – На парочку свиданий? Когда? И целовались?

– От тебя помощи никакой.

– Извини, у меня не так много опыта в подобных вещах, – сказал он, но остановился, заметив приподнятую бровь Лиэнн. – В поцелуях – да, а вот в серьезных отношениях я промах.

– Считай, что ты везунчик. Это полный кошмар.

Соул вновь обнял ее, и она прижалась к его груди, чувствуя влагу на футболке, о которую она вытирала слезы несколько минут назад. Он был действительно хорошим братом. Но ему об этом лучше не знать.

– Значит, ты грустишь только из-за всей этой… штуки… с Рексом? – спросил Соул.

– Видишь, ты даже не можешь произнести слово «любовь», – поддразнила она. – Неудивительно, что девушки не задерживаются рядом с тобой. Ты бежишь от чувств и обязательств как от огня.

– Я просто еще не встретил подходящего человека, – сухо ответил он.

– Однажды это обязательно произойдет, – подбодрила его Лиэнн.

– И в твоей жизни тоже, – успокаивал ее Соул.

– Я надеялась, что это уже произошло, – с грустью в голосе сказала девушка.

Глава 41

В городе стояла жара, практически двадцать пять градусов, но температура на вершине горы над Гленшоной едва достигала двузначной цифры, учитывая ветер, неумолимо дующий с запада. Скоро будет настоящий шторм, подумал Рекс, наблюдая, как Нэлл скачет в зарослях вереска и черники.

Он наклонился. Плоды только начинали формироваться и выглядели как маленькие твердые узелки. Понадобится еще несколько недель, прежде чем их можно начать собирать. Раньше он обожал ползать по отвесным склонам горы со стратегическим запасом сэндвичей с джемом в одном кармане и бутылкой сока из черной смородины в другом с одной только целью – до краев заполнить свой контейнер дикой черникой.

Обычно случалось так, что он съедал намного больше, чем клал в контейнер, поэтому домой приходил с черно-фиолетовыми губами и языком. По дороге он непременно останавливался рядом с гнездом жаворонка, или журчащим источником, или чем-то не менее увлекательным, поэтому обещанный пирог с черникой и яблоками, который собиралась приготовить мама, когда он вернется домой, не был частым гостем на их столе.

Рекс выпрямился. Горбатые хребты гор исчезали в тумане, чем дальше, тем цвета становились более приглушенными. На некоторых вершинах до сих пор можно было разглядеть небольшие участки снега. Воздух был свеж и наполнен до боли знакомыми запахами: утесника, травы, вереска и совсем чуть-чуть оленя. Но больше всего в этом всем Рекса привлекала тишина. Здесь ничего не тревожило разум, кроме ветра, шелестящего между растениями, криков птиц, собственного дыхания и тяжело дышащей Нэлл.