Цветок асфоделя

Он обожал делиться знаниями, он восхищался не только Зельями — самой способностью колдовать. С легкостью манипулировал палочкой под восторженные оханья окружения, объяснял каждый взмах. Не терпел глупости и лени, но снисходительно относился к чужому непониманию. Хотя Гарри и видела, что ему проще с товарищами, которые понимали его буквально с полуслова. Но это не заставляло его срываться на студентах.

И в груди болело за то, что директор и Том убили этого мальчишку, убили в нем потрясающую особенность, вдохновенный блеск глаз, яркий румянец на щеках. Превратили его в мрачного профессора Зельеварения, хотя все, что нужно было Снейпу — почувствовать себя необходимым, нужным, важным для кого-то. Это стремление не просто быть полезным, быть нуждой кого-то, оправдать само свое существование…. Гарри прекрасно понимала. Помнила, как сама рвала жилы ради волшебной сказки о школе чародейства и волшебства.

Старосты как всегда отчитались вечером, обсудили некоторые важные вопросы и ушли. Гарри устало потерла веки и виски, ей еще предстоит разобрать документы, включая медицинские предписания по диете и зрению, кого лучше куда сажать, чтобы студенты не портили глаза. Тоже обязанности декана. А еще проверка эссе седьмого курса. И пара личных писем от Люциуса Малфоя и Беллатрисы Блэк. Бывшие ученики поддерживали контакт с преподавателем, теперь уже не как с деканом, а как с Мастером.

В дверь тихонько постучали. Гарри взмахом палочки сняла защитные заклинания, открыла их. Отбой уже давно наступил, но ее рабочий день еще не закончился. Минерва, сегодняшний дежурный, никогда не патрулировала подземелья. Оставляла их на откуп слизеринскому декану. В свою очередь, Гарри закрывала глаза на мелкие проделки особо активных гриффиндорцев.

На пороге стояла Лили Эванс, взволнованная, с лихорадочно блестящими глазами.

— Мисс Эванс? Проходите, — Гарри захлопнула дверь, снова запечатала ее чарами.

Заварила чай и поставила чашку перед ученицей. Как разговоры о погоде в Англии являлись универсальной темой общения, спасающей буквально любую беседу, так чашка чая являлась универсальным угощением. Она да пара сэндвичей, пусть даже с простым паштетом, уже являлись прекрасным ужином по мнению всех англичан.

— Мисс Эванс, что привело вас ко мне?

Девочка замялась, она нервно ломала пальцы и кусала губы. Гарри нахмурилась, такое поведение слишком нетипично для бойкой и активной Лили Эванс.

— Профессор, мне нужно с вами поговорить.

Конечно, она могла отослать девушку к декану ее факультета, но в первую очередь она профессор, преподаватель, а уже потом — глава Слизерина. И если студентка пришла сама, в нарушение всех правил, значит, дело действительно серьезно.

— Конечно, мисс Эванс, я постараюсь вам помочь.

Плечи Лили немного расслабились, она подняла голову.

— Профессор Певерелл, на днях меня вызвал к себе для беседы директор Дамблдор. Он рассказывал о роли маглорожденных в магическом обществе, о том, как тяжело им устроиться на работу, если за спиной они не имеют достаточно влиятельного покровителя. А еще упоминал об опасности для… для таких, как я. Сейчас в обществе действует некая террористическая группировка, борющаяся за идеалы чистоты крови, а я… я грязнокровка.

Чертов Альбус! Гарри взяла себя в руки, стараясь даже мысленно не проклинать директора. От некромагической волны не спасет даже Хогвартс, так как сам Салазар Слизерин не был ни светлым, ни добрым, уж точно.

— Что еще говорил директор?

Девушка вздохнула, как-то печально.

— Просил обратить внимание на Джеймса Поттера, тот может стать мне отличным защитником и… — она прерывисто вздохнула. — И мужем. Директор сказал, что с момента поступления в Хогвартс, он стал моим опекуном и заботится обо мне, желает мне хорошего будущего. Но как же так, профессор? А мои родители? Они мне не опекуны? — яростно вскинулась Лили.

Гарри чуть не рассмеялась, сдержалась лишь потому, что не знала, как нервно воспримет смех взвинченная студентка. Лили чуть ли не плакала, неизвестно, что она там себе напридумывала, как накрутил ее Дамблдор.