Цветок асфоделя

В груди болезненно сжалось. Не ожидала, не ожидала она встречи с директором школы, не была готова к ней. По крайней мере, морально. В ее времени он выбрал амплуа доброго дедушки, волшебника из сказок. Его манера одеваться, длинная борода — все способствовало этому. Гарри помнила его белым, как лунь, стариком, чьи черты лица сгладились от белизны волос, кожи, бороды. И лишь глаза сияли ярко, по-молодому. Она подозревала, что это просто способ отстраниться от себя-прошлого, забыть об ошибках, терзающем чувстве вины. А сейчас перед ней сидел пожилой мужчина, лишь слегка припорошенный белым цветом, сквозь которые пробирались нитки каштанового оттенка. И черты лица — резкие, властные, как и сияющие глаза.

Волшебница вздохнула. Как там говорил Снейп? Очистить свой разум? Да, у нее экзамен, она не должна отвлекаться на посторонние размышления.

Суть проверки состояла в том, чтобы продемонстрировать свое владение невербальными чарами. Превращая живое в неживое, один вид животных в другой, экзаменуемый не должен произносить ни звука. Только тогда оценка будет высокой.

Глаза Дамблдора были прикованы к ее палочке, Гарри была уверена, что директор ощутил наличие темной магии, но промолчал. Просто следил, запоминал, пока миссис Марчбэнкс не остановила женщину, сказав "достаточно". Гарри попрощалась и вышла из кабинета, неспешно, гордо. Но кто бы знал, каких усилий ей это стоило. В коридоре она подошла к окну, спрятавшись за раскидистым колючим растением в кадке, и прислонилась к стене, прикрыла воспаленные от усталости глаза.

Даже в прошлом, будучи стариком, Дамблдор не отказался от желания найти Дары Смерти. Что и стало причиной его гибели. Из всех Даров, Воскрешающий Камень — самый губительный, самый мучительный. Можно отдать жизнь за палочку — легко, можно потерять или попытаться уничтожить мантию-невидимку — тоже ничего сложного. От всего этого легко отказаться, если постараться. Но Камень… он не возвращает людей, лишь их дальнее эхо, слепок их душ, простое воспоминание, что сохранилось в Садах Смерти. И от этого еще мучительнее находиться рядом с ними, но отказаться нет возможности. Лишь бы обманывать себя сладкой иллюзией их присутствия, их дыхания, придумывать себе тепло их рук.

Чувство вины — самый плохой советчик при таком раскладе. Зачем всю жизнь терзаться вопросом, на который не хочешь знать ответ? Боишься узнать? Игра с огнем, когда тянешься к пламени, но отдергиваешь руку, боясь обжечься.

— У тебя такой вид, будто ты не экзамены сдала, а с похорон вернулась.

Гарри вскинула голову на знакомый голос. Перед ней стоял улыбающийся Гиппократ Сметвик.

— Держите, мисс Певерелл, — порылся в кармане и протянул пузырек. — Укрепляющее. Восстановит силы, хоть немного.

Волшебница улыбнулась, поблагодарила кивком. И осушила зелье, поморщившись от неприятного вкуса. И почему все снадобья такие мерзкие, кроме Амортенции, разумеется.

Из кабинета тем временем вышла приемная комиссия. Гарри перехватила взгляд Дамблдора, вежливо кивнула ему, после чего директор отвернулся и последовал дальше по коридору, беседуя о чем-то с миссис Марчбэнкс.

— Дамблдор? — поднял бровь целитель. — Интересно, с каких пор председатель Визенгамота принимает экзамены?

— Наверное, с тех самых пор, как их сдаю я, — мрачно заметила Певерелл.

Мужчина хмыкнул, предложил руку.

— Говорил же, твоя фамилия многих заинтересует, — заправил за ухо женщины выбившийся локон волос. — Почему бы не забыть обо всем и не пойти отпраздновать твою сдачу в то милое кафе, которое ты мне показывала?

— Я еще не получила оценки.

— Уверен, они будут самыми высокими.

Гарри хмыкнула, хлопнула его ладошкой по плечу.

— Вы сладкоречивый льстец, мистер Сметвик. Но продолжайте, мне нравится.

Целитель звучно расхохотался.

Уэльс представлял собой край бесконечных пологих холмов, долин, равнин и озер, со старинными замками, что шпилями упираются в небеса. Они сохранились еще со времен Средневековья, когда пословица "мой дом — моя крепость" не была простыми словами. Высокие, крепкие, из тяжелого, шершавого серого камня. С обитыми железом деревянными дверями — единственное, что обновили в новом веке. Они словно вырастали из земли, являясь неотъемлемой частью природы края. Как деревенские домики в Шотландии, каменные особнячки Англии.

Гарри стояла на продуваемом всеми ветрами плато, где находился небольшой, но массивный, приземистый замок. А возле него — маленькое кладбище Святого Триниана. Когда-то давно здесь жил местный землевладелец, лорд, и кладбище являлось семейным, на нем хоронили лишь кровных родичей лорда. Но спустя два века не осталось в живых никого из семейства: война и мор унесли последних представителей рода. Тогда кладбище сделали открытым для крестьян и мелких торговцев.