Цветок безумия. Империя рабства

– Да-а, – махнул рукой Ротимур в сторону Ильнаса. – Не из нашей братии. Всё больше на ристалище. С эльфами. Мы то в его зимы с ларами… – тут Ротим понял, что сморозил глупость, так как Люйя навострила ушки.

– А чего за ней бегать? – Ответил на попытку подкола Ильнас. – Её к Младшему императору знакомиться привозили. У меня шансов не было.

Вот же… Теперь становилось понятно рвение Исины при сводничестве Ильнаса и дочери локота… Конкурентку убирала! А вот насчёт регулярного посещения моим подопечным ристалища, я и сам видел. Во-первых, Ильнас действительно «закабанел», а во-вторых… светился он. Не алтырь даже близко, но каналы гораздо выше среднего. И самое интересное… развиты очень пропорционально. Тут не только тренировками попахивает…

Вечер был домашним. Тёплым. Я познакомил Ильнаса с Ласой. А тестостерончик-то играл в крови парня. Он весь вечер глаз с неё не сводил. Ревновать впору. Хотя и понять можно. Очень уж красива. Потискали дочку Ротимура, пока Люйя не рыкнула на нас, после чего Юмир забрал внучку и ушёл к себе, чтобы мы не мешали ребёнку спать.

– А чего отцу комнату в доме не выделили? – Когда он ушёл, спросил я.

– Пробовали, – ответил Ротимур. – Отказывается. Говорит, со своими детьми намаялся – теперь сами возитесь. А в итоге приходит уже в последней четверти и к себе забирает. Да ты загляни к нему. У него то получше, чем в твоей комнате обстановка будет. Он там всё резными фигурами украсил.

После перешли на политику и новости. Лумм раскрыл секрет спешного формирования новых тысяч. Дело, как оказалось, не только в орках. Дело ещё и в рабах…

– … те что корабль угнали, позже ещё два захватили. И ладно бы так, только приехали купцы с севера и рассказывают, что рабы обосновались там, и их тысячи, и живут как вольные. Даже лучше чем селяне – налоги то платить не надо. Даже название себе придумали: Чакматное локотство. Вот и поползли туда из деревень. Сбегают от балзонов и на север. А рабы… Тридцать восстаний за три луны! В каменоломни теперь меньше чем сотней не входят. На рабском рынке стали хилые да калеки цениться. Крепких рабов покупать боятся. Тут вообще у жиконского локота гладиаторы до оружия добрались – половину города перерезали…

– Какое, какое локотство? – Долго переваривая слова дворцового десятника переспросил я.

– Жиконское.

– Да я о рабах. О названии.

– А-а-а. Чакматное.

– Может Шахматное?

– Да я откуда знаю. Может и так, – Лумм был уже довольно пьян.

А я вот наоборот так-то вино мне словно слону дробина, да ещё и слова десятника… Лёха. А вдруг он? Да даже если не он? Русские же… Я точно не уверен, но мне кажется, на иных языках шахматы несколько по другому называются. На английском точно Chess. И что теперь? Рабы ведь… А я… не раб?…

Весь следующий день я мусолил в голове этих северных рабов. Как говорится и хочется, и колется. Поездка для обновления гардероба для приёма прошла, словно во сне. Цены на тряпьё, в преддверии такого события, взлетели в три раза. Ладно, Ласа рядом. Вот уж в чём в чём, а в эстетике костюма она разбиралась.

– Ласс… – вдруг вспомнил я про одно очень важное дело. – Сможешь посидеть в комнате одна?

– Если надо… – растерянно ответила балесса.

Мы быстренько свернули тряпичное истязание и поехали к ближайшему гостевому дому.

– А можно к ларе Ваине? – вдруг попросилась Ласа.

Ваина! Прямо идеальный вариант!

Лумм недовольно согласился посидеть в зале, пока я удовлетворяю свою похоть. Конечно, он выставил охрану у дверей. Но ведь это дом такой лары…

– Ваина, можешь помочь… – отвёл я в сторону старушку.

– Ну, не знаю, не знаю, – выслушав просьбу, произнесла она.

– Сколько?

– У меня денег хватает. Ты ведь не с Ласой пойдёшь на приём?

– Откуда знаешь?

– Фи, как невежливо. Вопросом на вопрос.

– Прекрати. Ты и не такие невежливости видела.

– Возьми меня на приём. Я уже десять зим не видела своих клиентов в их пафосном обличии, – с хитринкой в глазах произнесла Ваина.

Разумеется, я понимал, что она шутит. Но, собственно… Почему, нет?

– На один день.

Удивлена ли была Ваина? Очень!

– Шрам, – прошептал я.

Тот встрепенулся и огляделся. Ну, увидеть ему меня сложно, да и не к чему. Я и так не совсем хорошо себя ощущал, замерев около клетки. Не дай духи маги на площади… Ощутят ведь.

– Шрам не ищи меня. Это Элидар. Десятник твой. Шепчи. За что тебя?

В разумности воина моего десятка сомневаться не было причин. Он быстро всё понял и, опустив голову, будто спит, ответил:

– Да за орденского тогда на северном.

– Вроде я его?

– Одного ты. Второго я.

– Понятно. И что, дали орденским право на опрос?

– Нет. Илун.

– То есть?

– Напились с ним. Сдуру рассказал. А через три луны мне оковы.

– Эх… Обо мне спрашивали?

– Нет. Вообще ни о чём и не о ком. Сказали, что голову снимут и всё. Сначала в Халайском хотели. Даже уже приготовиться успел. Потом вдруг всех обезглавили, а меня нет. Сказали, в столице будут.

– Я долго не могу. Надо может что?

– Да что мне теперь… Настойки бы… Мяса хочу… Лучше сала мускуна. Чтобы таяло на языке…

– Обижаешь. Будет.