Цветок для двоих [СИ]

— Вот откуда у нашей девочки комплекс принцессы, — рассеянно комментировала Шанелька, выбирая себе блокнот с жесткой подложкой и доставая из рабочей сумки свое собственное добро — кубики цветных стикеров, упаковки длинных закладок и прочую канцелярскую мелочь.

Через пару часов, поняв, что пора бы посетить туалет, Крис выбралась из-за стола, погребенного под завалами папок и старых журналов с записями. Держа в руке смартфон, прогулялась к дальней стене хранилища, и не стала звонить хебу Джахи, обнаружив за гипсокартонной стеной все необходимое — кафельный санузел с блестящими кранами, и рядом — крошечный закуток с электрическим чайником, плиткой и запасом сахара-сластей-печенья.

Тем более, работа была такой нудной и бумаг было так много, куда там отвлекаться на чай, за несколько часов интенсивных поисков они только разок оторвались, чтобы выпить по большой чашке кофе. А сразу же после этого деликатно щелкнул замок и сам Джахи появился в хранилище, блистая улыбкой и прижимая руку к сердцу.

Осматривая вынутые и раскрытые папки, внимательно слушал вопросы Шанельки, отвечал подробно, останавливаясь, чтобы она успела сделать пометки. Потом ушел, увлекаемый за локоть, к полкам, где уже Шанелька внимательно слушала перевод заголовков, отобранных ей по внешнему виду документов, кивала, выдергивая закладки из папок, что оказались ненужными, набирала новые кипы бумаг, унося их к столу. И уже не обращая внимания на собеседников, уселась, погружаясь в работу.

— Если мне позволительно, — вполголоса сказал хеб, собираясь снова оставить хранилище, — наш ужин в аннуке, вечер, восемь часов.

Крис оглянулась на светловолосую голову в просвете стеллажей.

— Не знаю, хеб Джахи. У нас мало времени, может будем работать допоздна. До ночи, когда спать, — уточнила, невольно перенимая его манеру говорить.

Джахи склонил непокрытую голову в коротко стриженых темных кудрях, выказывая уважение:

— Мне нравится, что вам работа — первое место перед всем. Но я хочу видеть вас часто.

Он мягко улыбнулся, заглядывая в глаза Крис:

— Мое время тоже малое. Вы оставляете Геруду через шесть? Или семь дней.

— Да, — спохватилась Крис, удерживая двери, которые он почти закрыл, выйдя в пустой коридор, — ты запер замок, Джахи. Почему?

— О! Я прошу прощения, это правило. Бумаги хранилища уникальные, доступ в это помещение строгий. Для тех, кто имеет пропуск. Тут должен быть находиться человек, знать, куда вы ходите. Но я думал, вы можете быть одни. Но двери закрыты.

Крис немного подумала. Вставая размяться, она открывала высокое окно, которое выходило в сад, затеняясь кронами раскидистых ив над прудиком. Да и телефон был при ней. И с работой в местах, где посетителей запирали, оставаясь при этом снаружи, она сталкивалась неоднократно. А хранилище было просторным и никакого дискомфорта они не испытывали. Да просто некогда было волноваться.

— Хорошо, — кивнула она, — пока пусть будет так. Сегодня.

— Только сегодня, — согласился Джахи, — завтра гости работать с Асамом. В другой части. Я смогу помогать вам.

— Сегодня буду чихать, — не поднимая головы, сообщила Шанелька, когда Крис вернулась к столам и села, придвигая к себе папки, — а завтра лить слезы и кашлять. Обычное дело для библиотекаря — аллергия на книжную пыль. Вот смотри, я откладываю сюда бумажки, каждую с маркировкой, откуда взяла. Чтоб вернуть потом, не перепутав. Ты можешь по ходу делать фотки, а потом уже скопируем самое нужное.

Под ее пальцами раскрывались и переворачивались желтые листки с обтрепанными краями. Формы для заполнения сотрудниками обслуги посольства, где еле видные графы исписаны разными почерками (Шанелька откладывала те, что написаны на европейских языках, в одну сторону, а заполненные арабской вязью — подальше, вдруг хеб успеет им кое-что перевести), полупрозрачные листки счетов за продукты и прачечную (шелковых рубашек — две дюжины, кружевных юбок — три штуки, перчатки — две дюжины пар…), какие-то пригласительные билеты, а еще билетики лотереи, украшенные напечатанными звездочками и цветочками — видимо, с благотворительного вечера, программки спектаклей и концертов с бледно пропечатанными над текстом фотографиями актеров и актрис. Врачебные рецепты, где обе отчаивались разобрать даже язык, на котором выписывал снадобья доктор, именуемый, судя по кудрявому штемпелю с вязью и английскими буквами «королевский врач их наследного высочества». И множество другого бумажного хлама, который, как ни странно, становясь старше, вдруг оживал, усиливал производимое впечатление, делая обыденную записку — тем, что высокопарно именуют «свидетельство эпохи».

Шанелька нашла и, медленно разбирая английские слова, вслух прочитала для Крис отчет о купленных продуктах в королевский зверинец. Опуская истрепанный листок на стол, увидела перед собой — клетки по кругу, живые за ними тени, сторожей в национальных костюмах пуруджи, что красовались, сопровождая высоких гостей. И семью, где молодая женщина со светлыми волосами вела за руку девочку в летней соломенной шляпке и пышном праздничном платьице.