Цветок для двоих [СИ]

— А ты, Кристинка, ты дело другое, — Лариса снова откинулась на спинку стула, пытаясь сфокусировать на собеседнице глаза, обведенные поплывшей тушью, — если захочешь тут замуж, тебя возьмут. Ты на местную сильно похожа. А ты скажи, мамка твоя, лет тридцать назад, к пурушам не ездила? Ладно, шучу я. Тут в то время, наверное, динозавры бегали неандертальские. Курортов точно не было. Я ж когда в первый раз была…

Она растопырила пятерню, шевеля красными губами.

— Ну да, когда Петра выперла, потому что он, падла, с моей кумой закрутил. А я значит, за его младшего братца собралась, чтоб знал, сволочь, какую бабу теряет. И перед свадьбой как раз… Это значит, угу, семнадцать лет назад, да? Ох, нихрена себе, времечко бежит. Так я вам скажу, девки. Мы еще молодые, вам надо все успеть. Поняли? Я говорю, поняли вы меня? А то не успеешь оглянуться, стукнет шисят пять, там уже не попере-бере-пе, тьфу, не попе…

— Не поперебираешь, — сочувственно подсказала Крис, прикрываясь своим бокалом.

— Точно!

— А вам шестьдесят пять? Тебе, то есть, — удивилась Шанелька и перевела взгляд на Крис, которая, уткнувшись в бокал, издала невнятный звук.

— Мне? Ты с дуба упала? — немилостиво осведомилась Лариса-Лаки, — чи с тополя? Мне сорок три было. Два года назад. Ладно, четыре года. Так что, мне сорок и точка.

— А, — осознала Шанелька ошибку, — ой, извини. Я поняла. То есть, нам остается совсем чуть-чуть, каких-то лет тридцать погулять. А после, увы.

— Ничо се, увы! — снова возмутилась Лариса, жестом подзывая официанта, — дружочек, еще бутылку, и с собой мне. И девочкам этого, как его, чтоб всегда стояло. Салатик у вас специальный. Аха-хаха! Какая ж ты, Нелька еще зеленая-молодая. Я сказала, как стукнет шисят пять, тогда уже…

— Не поперебираешь, — быстро подсказала Крис.

— Да, — кивнула Лариса, и вздохнула, — придется тогда брать, шо лежит. А нам зачем, шо лежит? Нам же надо, чтоб стоя-а-ало!

Еще через полчаса девочки аккуратно вели разгоряченную танцами Ларису к ней в номер, в том самом нарядном корпусе из стекла и бетонных веранд с полотняными маркизами. И там, уложив на огромную трехспальную постель, покачиваясь от выпитого вина и физических усилий, отправились к себе — передохнуть и выйти покупаться на закате.

— Криси, — тоскливо потребовала ответа Шанелька, — ну, где ты ее взяла, а? И главное, зачем?

— Она хорошая, — вдруг сказала Крис, — давай ключи, я открою. Мне что-то стало ее жалко.

— И все? И из-за этого наш тихий душевный отдых превратится теперь в катастрофу?

— Мы все равно послезавтра поедем в Геруду, а там может придется мотаться по всем архивам побережья, и может быть уехать в Каир и в Александрию, там вообще можем застрять надолго.

— В Александрийской библиотеке, угу, — пробормотала себе под нос Шанелька, — а знаешь, наверное, такие вот варвАры ее и уничтожили.

— Я ее сперва просто пожалела, не знаю даже почему, — повторила Крис, отбирая у Шанельки ключи, — сидит такая, рыжая, крашеная, одна совсем. И делает вид, что ей все нипочем.

— Так ей и правда, все нипочем, — удивилась Шанелька, — видно же.

— Она еще по телефону стала звонить, как раз своему Витьке, про внуков спрашивала. Слышно было, она их любит. Ну и когда она мне помахала и заговорила, то я поболтала чуть-чуть. А потом, когда уже сидели там трепались, я поняла, она нам сильно может помочь.

— Чем, Крис? Закажет салатики, чтоб у нас стояло?

— Я потом скажу, хорошо? Ты мне лучше скажи, ты чего сама была в таких растрепанных чуйствах? И насчет Лаки, что за катастрофа?

Открывая полукруглые двери, она засмеялась.

— Прикинь, она мне гордо поведала, что дома она, значит, Лариса Юрьевна, уважаемая дама, бизнесмен. А тут она значит, оторва Лаки, и так всем и представляется. Я думаю, еще в первый раз ее кто-то одарил таким же дежурным комплиманом, как тебя. И она трогательно помнила прозвище все эти семнадцать лет. О! Неужто Абдул принес мне манго? И личи! И еще какие-то непонятные штуке! В красивой вонючей кожуре!

— Фрукти для мисс Крис, — процитировала Шанелька, стаскивая с себя надоевшее парео, — а мне тут Димочка орал из-за Абдула, признавайся мать-перемать, что у вас там за Лаки, подружку-поблядушку нашли, на троих соображать? И тут вы являетесь из-за райских кущей. Ты и Лаки! И сразу беседа про трахи и сладких мальчиков в баре с пойлом. Чего ты ржешь конем? У меня жизнь семейная рушится.

— Я не конем. Максимум — лошадью. — Крис кричала уже из душа, — она все равно через три дня уезжает. На родину, в морозы.

— Хотя… — Шанелька потянулась, взяла из стеклянной вазы непонятный фрукт в грубой зеленой чешуе, — ее рассказы очень терапевтичны, я тебе скажу. Ну, разведусь с Димочкой, подумаешь, какой-то всего лишь третий муж. И тот гражданский. До шисяти пяти еще раз десять можно замуж сбегать. А в перерывах ездить в Пуруджистан, так называется то, где мы сейчас? К смуглым анджелам пурушам, которые, оказывается, предмет национальной гордости и торговли телами.

* * *