Цветок для ее Величества

— Ваш король вам здесь не поможет, мистер Мэссон, а что касается ваших вещей, то они теперь называются иначе — вещественные доказательства.

Мэссон вскипел от ярости, но Виллмер лишь улыбнулся.

— Ваш дневник — очень интересная литература. Уверен, губернатор с увлечением его прочтет. И он, конечно же, не будет против, если мистер Схеллинг и я оставим себе несколько предметов, которые наверняка не понадобятся Колонии.

Виллмер и его подручные нагло ухмылялись, когда вели троих мужчин через лес к повозке, запряженной двумя волами. Лошади Эулеуса и Тунберга уже были привязаны к ней.

Связанных пленников посадили в повозку. Мэссон беспомощно, в отчаянии оглядывался в поисках возможности побега. Он проклинал себя за то, что оказался так близко от дороги и не знал этого. Если бы он только не сделал привал!

Один из голландцев стеганул волов сьямбоком по спинам, и повозка рывком тронулась с места. Виллмер проехал на лошади рядом и на прощание поднял шляпу со словами:

— Позвольте вас оставить на попечение моих компетентных товарищей, а я пока поскачу вперед и сообщу мистеру Схеллингу о нашей удаче. У меня такое чувство, что он будет очень доволен. Наслаждайтесь поездкой, господа!

Глава 22

Открытая повозка тарахтела по пыльной дороге в направлении Кейптауна. Мэссон и Тунберг были связаны по рукам и ногам, а Эулеусу пришлось бежать за повозкой. На его запястьях тоже были веревки.

Один из двух голландцев держал наготове ружье и все время наблюдал за пленниками, другой же управлял волами, постоянно подгоняя их сьямбоком.

Мэссон попытался все объяснить:

— Сэр, я садовник, меня сюда направил король Англии. Если вы меня отвезете в какое-нибудь убежище, я смогу вам предъявить свое рекомендательное письмо.

Мужчина, который подгонял волов, обернулся и произнес по-английски с сильным акцентом:

— Вы только напрасно тратите время. Капитан Виллмер показывал нам вашу записную книжку. «Мистеру Мэссону для его ботанического путешествия на мыс Доброй Надежды», не так ли? — Голландцы рассмеялись, а Мэссон уставился на пыльное днище повозки. Его лицо, обожженное солнцем, совсем залилось краской.

— Вы, проклятые англичане, все время пытаетесь составить карту окрестностей Фолс-бей, чтобы когда-нибудь высадиться там с кораблей, — произнес один. — Мы всего лишь простые фермеры, но и то можем распознать шпиона, если он нам встретится. Вы не первый, уж поверьте, хотя не могу не признать: вы весьма находчивы.

Ветер стих, солнце постепенно клонилось к горизонту, повозка громыхала, направляясь вперед и оставляя позади равнину. Дорога пошла в гору. Когда они приблизились к подножью Столовой горы, Мэссон заметил, что стражник начал клевать носом, убаюканный ритмичным покачиванием повозки и послеполуденной жарой.

Эулеус молча, стоически семенил за повозкой, оглядывая иногда мимоходом горизонт позади, словно искал что-то на широкой песчаной равнине.

Тунберг тайком наблюдал за борющимися со сном солдатами.

— Жаль, что вы не прихватили с собой шпагу, мистер Мэссон, — произнес Тунберг с явным намеком в глазах.

Фрэнсис чувствовал, как нож оттягивает его карман, но не знал, как до него добраться, руки-то ведь у него были связаны за спиной.

— Там, куда вы сейчас держите путь, понадобится нечто большее, чем просто шпага, — пошутил стражник.

Голос его казался сонным, и вскоре голландец снова задремал.

Но когда повозка резко подскочила, переезжая из колеи в колею, мужчина отклонился назад, чтобы не потерять равновесие, а Тунберг привалился к Мэссону. Ему удалось связанными руками достать маленький нож из кармана Фрэнсиса. Швед быстро спрятал его за спиной, ловко открыл лезвие и принялся перерезать путы.

Наконец Тунберг нагнулся к Мэссону и шепнул ему на ухо:

— И последнее, мистер Мэссон: задолго до того, как стать врачом, я был ботаником. Если я погибну, мою коллекцию растений нужно непременно отправить Карлу Линнею в Уппсалу. Сообщите ему, пожалуйста, что я относился к нему как к отцу. И подыщите какие-нибудь красивые слова для моего надгробия. Я всегда считал, что англичане очень хорошо понимают мрачную меланхолию шотландских поэтов.

Не успел Мэссон возразить, как Тунберг вскочил и бросился с карманным ножом на одного из стражников. Тот среагировал поздно и выпустил из рук ружье, но ему удалось удержать руку Тунберга, сжимавшую нож. Когда швед навалился на стражника, ему мешали путы на ногах.