Цветок для её величества

– Тем не менее, охотно признавая все ваши предыдущие достижения и успехи на службе, я с удовольствием соглашусь направить в экспедицию к мысу?.. – Лорд Сэндвич запнулся, когда впервые взглянул на Мэссона.

– Фрэнсис Мэссон, к вашим услугам, милорд, – ответил молодой человек, все еще не в силах изменить свою судьбу.

– Точно. Ну, я думаю, на этом мое задание выполнено, желаю вам всем хорошего дня. Сэр Джозеф, капитан Кук. – После этого лорд Сэндвич взял трость, шляпу и вышел из комнаты.

Признав собственное поражение, Бэнкс подошел к окну, наблюдая, как экипаж лорда уезжает с Крейн-Корт и поворачивает на Флит-стрит. Цокот подков и понукающие крики кучера отчетливо были слышны в гнетущей тишине кабинета. При взгляде на лицо Бэнкса Мэссон даже задумался, не желает ли тот взорвать экипаж силой мысли. И юноша пришел к выводу, что сейчас не лучший момент, чтобы прояснять ситуацию, хотя ему этого очень хотелось.

– Мистер Болтон, – наконец произнес Бэнкс, направив всю злость на своего полноватого ассистента, – не затруднит ли вас теперь объяснить мне, на каком основании вы выбрали мистера Мэссона?

– На основании метода отбора, сэр.

– Не сомневаюсь. Но на каком основании вы отсеяли других кандидатов?

– На основании того, что они не смогли найти путь к месту собеседования, сэр.

Лицо Болтона приобрело цвет его белого нашейного платка. Бэнкс же в ответ чуть заметно приподнял брови, а Кук тихо засмеялся, покачав головой.

Бэнкс развернулся, подошел к Мэссону и внимательно осмотрел его, словно хотел классифицировать научно. Дважды обойдя вокруг Мэссона и взглянув ему прямо в лицо, он спросил:

– Вы сможете препарировать растение и собрать семена?

– С вашего разрешения, сэр… – начал было Мэссон, но запнулся, потому что Болтон сильно закашлялся.

Когда Мэссон обернулся к нему, то заметил, что Болтон находится в полнейшей панике, а от былой его уверенности не осталось и следа. Когда Мэссон вновь взглянул на Бэнкса, то обнаружил, что тот все еще ждет ответа и внимательно смотрит на него.

– Да, сэр, это я могу.

– Вы знакомы с методами Линнея?

– Да, сэр.

– Много ли вы путешествовали до сего времени?

– Вы имеете в виду Британские острова или за границу?

– Конечно, за границу.

– Не много, сэр. Если быть точным, то вообще не путешествовал.

– Вообще не путешествовал… – повторил Бэнкс и повернулся к Болтону, который уже был готов к скандалу.

В комнате воцарилось молчание, Бэнкс тяжело вздохнул несколько раз.

– Разве у тебя было больше опыта, когда ты взошел на борт «Индевора», Джозеф? – прервал этот допрос Кук.

– Нет, конечно, нет, – согласился Бэнкс и повернулся к другу, улыбнувшись от нахлынувших воспоминаний.

– Ну хорошо, мистер Мэссон. Видимо, вам повезло, вы получите это место, на которое больше никто не соглашался. Поэтому в экспедицию отправитесь именно вы, за отсутствием альтернативы.

Болтон облегченно вздохнул и в молчаливой благодарности вперил взгляд в потолок. Симмонс, который до сих пор прятался за спиной Болтона ввиду грозивших неприятностей, широко улыбнулся Мэссону и поднял вверх большой палец в знак одобрения.

– Но, сэр… – запротестовал Мэссон.

– Нет, мистер Мэссон, не благодарите меня, – произнес Бэнкс.

Он стал взглядом обшаривать комнату, потом порылся в стопках бумаг, открыл и снова закрыл несколько ящиков стола, пока наконец не нашел то, что искал.

– У вас еще будет возможность детально обговорить ваше задание с мистером Болтоном. Но есть еще одно дело исключительной важности.

Он подошел к Мэссону, держа в руке измятый и запятнанный лист пергамента. На нем красовался эскиз, наведенный карандашом и расцвеченный яркими акварельными красками.

– Вот это, – продолжил Бэнкс, – это вы непременно должны привезти с собой обратно.

– Это птица, сэр?

– Нет, никакая не птица. Это цветок, простите за такой грубый набросок. Мой художник умер, пока мы добрались до мыса Доброй Надежды, а я страдал от малярии, когда увидел этот цветок. Я был уверен, что собрал семена и засушил один экземпляр растения для своего гербария, но когда вернулся в Англию, то обнаружил, что растение непостижимым образом пропало. Все, что у меня осталось, – этот эскиз. – Он отвлекся, глядя на рисунок в руках, и, казалось, совершенно погрузился в мечты. – Словно дама, что встретилась мимолетно ночью, так и здесь, не знаешь наверняка, пригрезился этот цветок или нет.

Мэссон хотел выбрать подходящий момент, чтобы прояснить положение вещей, но небрежный эскиз заворожил его. Экзотическая красота цветка заставила его позабыть о неточностях рисунка, очаровала его и буквально лишила дара речи.