Цветок для ее величества

Во время путешествия вдоль побережья Фолс-бей Фрэнсис вспоминал о том, как изучал сотни страниц научных ботанических книг или пролистывал каталог хорошо известных ему растений, которые росли на грядках в Кью. Но земли, которые открылись сейчас перед ним, предстали в совершенно ином свете.

На расстоянии растительность выглядела однообразной и неказистой. Но когда они спустились с западного хребта глубже на равнину, пригибая головы от сильного ветра, Мэссон, к своему удивлению, обнаружил между скал в мелких зарослях кустарника бесчисленное множество цветов, которых не знал.

Тунберг показывал ему различные растения, которые уже собирал, объяснял их медицинское применение, упоминал названия, которыми пользовались местные жители. Растительное разнообразие оказалось так велико, что Тунберг вынужден был признаться: многие виды еще абсолютно не классифицированы.

Каждый раз, когда Мэссону казалось, что он обнаружил уже все интересное, через несколько шагов нужно было начинать все заново. Фрэнсис обернулся к Тунбергу, который был занят тем же, и прокричал сквозь шум ветра:

— Эта гора, наверное, самая щедрая на виды растений во всей Африке!

— Это только начало, — ответил швед, — но на таком солнце и ветре вам скоро придет конец! Мы же не хотим, чтобы вы всю дорогу до Двуречья пролежали в повозке, оправляясь от теплового удара. Итак, давайте поищем тенистое место.

Их догнал Эулеус, и они остановились, чтобы лошади отдохнули, а сами присели возле повозки. Путники разделили скудный обед из кексов и кураги, который запили несколькими глотками франсхукского^[14] вина. Пока Эулеус занимался обустройством лагеря, ботаники принялись зарисовывать в дневники, которые Тунберг прихватил из Стелленбоса, собранные образцы растений.

— Выглядит довольно неплохо! — удивленно воскликнул Тунберг, указывая на рисунок Мэссона, на котором тот запечатлел растение из рода вересковых.

— Ах, да это так… Просто вспомогательные материалы, — ответил Фрэнсис, вдруг смутившись и захлопнув дневник.

— Да нет, мистер Мэссон, это не просто так. У вас самый настоящий талант!

— Талант чего-то стоит, лишь когда помогает продвигаться вперед.

— Возможно, вы и правы, — задумался Тунберг. — Если подумать, мои художники из предыдущих экспедиций оба распрощались с жизнью. Один потерял равновесие и свалился в ущелье, другого затоптал буйвол, которого художник как раз хотел нарисовать.

— Художник Бэнкса умер от малярии. Вы думаете, с них стоит брать пример? — спросил Мэссон, выдавив ухмылку.

После некоторой паузы Тунберг спросил:

— Что вы скажете, если мы сегодня на ужин к нашему вину добудем что-нибудь путное?

Мэссон взглянул на Тунберга и проследил за его взглядом. Недалеко на зеленом пятне травы паслись несколько бонтбоков. Это были антилопы среднего размера с шерстью шоколадного оттенка, на которой блестели белые пятна.

— Эулеус готовит превосходное рагу из бонтбока. Пойдемте, прихватите с собой запасное ружье из повозки, постреляем немного.

— Боюсь, что не умею стрелять.

— Да вы шутите!

— К сожалению, нет.

— Вы хотите сказать, что даже не прошли стрелковую подготовку?

— Когда работаешь с растениями в оранжереях, оружие ни к чему, — ответил Мэссон без тени сарказма.

— Ну, здесь ведь не оранжерея, — усмехнувшись, ответил Тунберг, слез с лошади и заговорил командным тоном: — Хотя вы и неплохо водите карандашом по бумаге, но если действительно желаете приносить пользу, то должны уметь немного больше. Предлагаю: я учу вас стрелять, а вы меня — рисовать. Я хочу научиться изображать мир во всей его красе.

— Чтобы разнести его выстрелами в пух и прах, — пошутил Мэссон.

Тунберг прихватил из повозки ружье, порох и пули, повернулся к подопечному и пустился читать лекцию:

— Всегда заботьтесь о том, чтобы порох оставался сухим. Влажность — ваш враг, от нее оружие отказывает, или, еще хуже, порох начинает тлеть, что может привести к запоздалому и неожиданному выстрелу. Это может стоить вам конечности.

— Итак, — сказал Мэссон, словно делая пометки, — если порох сухой, значит, никаких оторванных конечностей.

Серьезно и внимательно он наблюдал за тем, как Тунберг оторвал верхний край бумажного пыжа, выплюнул его, потом взвел курок, чудесно выполненный в виде красивой длинношеей птицы. Потом он добавил немного пороха на пороховую полку и щелкнул ударно-кремневым замком. Металлическая пластина на шарнире прикрывала пороховую полку и защищала порох от ветра. Остальной порох отправился в ствол, и наконец последовала пуля с остатками бумажного пыжа, которую Тунберг дослал в глубину ствола с помощью шомпола.

Вся операция заняла меньше минуты, но Мэссону, который вдруг представил себя перед разъяренным львом, она показалась вечностью.

Тунберг вручил Фрэнсису ружье, которое с наполовину взведенным курком все еще стояло на предохранителе. Мэссон осторожно взял оружие, приставил приклад к плечу и прицелился в большую каменную глыбу в двадцати шагах от них.