Цветок для ее величества

Мэссон развернул ткань и взял в руки свой дневник. Как владелец дневника, он был зол на то, что тот был испачкан и растрепан. Но потом Мэссон раскрыл обложку, пролистал страницы, посмотрел эскизы своего сада и записки, которые делал на борту «Резолюшн», — все сохранилось. Страницы, на которых он рисовал возможные очертания цветка для королевы, карты Фолс-бей и пометки были вырваны. Он развернул обложку в поисках доклада капитана Кука и ничего не обнаружил.

— Я не знаю, как вас благодарить.

— Вы отблагодарите меня, если заполните дневник новыми рисунками растений, которые мы обязательно обнаружим на обратной дороге в Кейптаун. И есть одно растение, которое наверняка вас заинтересует.

Последние слова заглушил ветер, потому что Тунберг был уже на полпути к Джейн, которая так и не сдвинулась с места.

Мэссон смотрел ему вслед. Фрэнсису казалось, что он может помешать, поэтому он вернулся в лагерь, где еще раз перелистал оставшиеся страницы дневника.

Сидя у самых углей затухшего костра, он горевал, что все предыдущие эскизы цветка пропали. Одновременно он облегченно вздохнул, что страницы, из-за которых ему грозила тюрьма, тоже исчезли. Без этих компрометирующих страниц в его дневнике обвинением будут только слова Схеллинга.

Вдруг Мэссон услышал шаги и, не отрывая глаз от дневника, произнес извинения, которые прокручивал в голове все утро:

— Прежде чем мы с вами продолжим ссору, леди Соммертон, хотел бы вам сообщить, что мне действительно очень жаль.

Он рассчитывал увидеть Тунберга и Джейн, но когда оглянулся, то столкнулся нос к носу с Эулеусом. Тот хмуро смотрел на Фрэнсиса, его лицо и одежда были в копоти. Он напоминал только что вырвавшегося из ада демона.

Мэссон не двигался, но глазами искал ружье, которое все еще стояло у ствола дерева. Фрэнсис был ближе к нему, чем Эулеус, но, как раз когда Мэссон обдумывал свои шансы — удастся ли схватить оружие и выстрелить, — он услышал приближающихся Тунберга и Джейн. Отчетливо доносился их оживленный разговор.

— Тунберг! — крикнул Мэссон, выпустил из рук дневник и бросился к ружью.

Фрэнсис добежал до дерева, схватил ружье и одним движением приложил к плечу. Повернувшись, Мэссон взял на прицел Эулеуса; причем он считал, что туземец в любую секунду может броситься на него. Но Эулеус не сдвинулся с места, а лишь угрюмо смотрел на него. Мэссон получше прицелился, направил ствол в грудь Эулеусу и уже приготовился спустить курок.

— Нет, Мэссон, подождите! — Тунберг выбежал на поляну и, раскинув руки, встал между Фрэнсисом и туземцем. — Опустите оружие, Мэссон, пожалуйста.

Фрэнсис медленно опустил ружье. Тунберг подошел и взял ружье у него из рук.

— Ага, точно, как я и предполагал: оно на полувзводе, — неодобрительно хмыкнул швед, перепроверив оружие. — Я надеялся, что вы лучше усвоите мои уроки, Мэссон. В конце концов, вы могли находиться в опасной для жизни ситуации!

— Хватит, Тунберг! Не будете ли вы так любезны объяснить, что, черт побери, здесь происходит? Почему вы отговариваете меня стрелять в человека, который сначала отправил нас к стаду разъяренных буйволов, где мы чуть не погибли, а потом хотел нас продать, чтобы спасти свою шкуру?

— Хорошо, наверное, действительно необходимы некоторые пояснения. Но не могли бы мы до того заключить небольшое перемирие между всеми враждующими сторонами? — предложил Тунберг.

Мэссон и Джейн, растерянные, стояли на месте, а Эулеус все еще угрюмо смотрел на них, словно с таким лицом и родился.

— Я рассчитываю на то, что всеобщее молчание — это знак согласия! — затараторил Тунберг.

— Что будет с ним? — раздраженно спросил Мэссон.

— Эулеус попросил, чтобы я извинился перед вами от его имени за то, что он оставил нас в затруднительном положении. Он признает, что неправильно оценил ситуацию, но считает, что есть смягчающие обстоятельства. Если позволите, я вам их сейчас охотно изложу.

Тунберг обернулся к Эулеусу, словно спрашивая разрешения продолжить рассказ, — туземец мрачно кивнул. В воздухе повисло напряженное ожидание, тут Тунберг вздохнул и произнес:

— Прежде всего, вы должны знать, что мы вскоре ввяжемся в войну между племенами хоса и всеми европейскими поселенцами в регионе мыса Доброй Надежды.

У Мэссона от удивления отвисла челюсть:

— И вы хотите сказать, что это спасет ситуацию?

Тунберг поднял руку, чтобы Фрэнсис замолчал, посмотрел с пониманием и продолжил:

— Но благодаря помощи Эулеуса нам удастся не только избежать водоворота событий, которые разразятся на границе в любой момент, но и заполучить то, чего вы так страстно желаете. — Тунберг распростер руки в ожидании удивления и хоть какой-либо реакции на свое гусарство, может, даже торжественных славословий. — Цветок, мой дорогой Мэссон, цветок!

Глава 42

— Вы потеряли рассудок? — спросил Мэссон, откровенно разочаровав Тунберга, который все еще стоял с распростертыми руками, словно мессия, намеревающийся вывести свой народ из мрачной долины смерти.