Цветок для Тьмы

– Ваше высочество, – лакей поймал меня, когда как раз собирался размять крылья и посмотреть, как проходят учения новобранцев. Новые территории завоеваны не так давно и там до сих пор неспокойно. Армия всегда должна быть наготове. – Его величество император ожидает вас в своем кабинете, – кланяется он, не замечая недовольного выражения моего лица, но ослушаться императора, все равно, что признаться в измене. Я складываю крылья, убираю пугающую многих тьму и ухожу со взлетной террасы.

Анфилады бесконечных коридоров, залов, стоящие навытяжку лакеи в ливреях – все мелькает перед глазами. Я тороплюсь поскорее разделаться с тем вопросом, ради которого отец меня отвлек, и вернуться к своим делам.

Белые, фиолетовые, голубые – цвета тьмы – нашей силы – и льда сливаются в один. Наконец, замираю у высоких, ослепляющих всех серебряным блеском, дверей. Жду, когда лакеи распахнут, после чего вхожу в кабинет.

– Вот и ты, мой сын. Рад видеть тебя во дворце. Слишком редко ты осчастливливаешь нас своим присутствием, – тихий голос отца стелется по кабинету. Я ни разу не слышал, чтобы он повышал голос, но все его распоряжения беспрекословно выполняются. Даже ребенком я не смел его ослушаться.

В кабинете отца всегда горит множество свечей, но даже несмотря на них, царит сумрак, а все из-за его невероятной силы, она выплескивается черными протуберанцами, даже когда ее сдерживают.

– Привет, Форст.

Именно поэтому не сразу замечаю сидящего в кресле брата.

– Привет, Дифс, – киваю я и тоже опускаюсь в кресло. – В честь чего собрание?

– Вот, полюбуйся, – отец кидает через стол длинный свиток.

Я «любуюсь», хотя, признаться, особенно нечем. Некогда плодородные земли стремительно пустеют, скот гибнет, люди болеют и умирают. Скоро и здесь все превратится в ледяную пустыню. Мы думали, что сила Ашты переборет проклятие нашего рода, не подпустит льды к своему владению, но она, будто ничего не хочет замечать.

– Я считаю, что мы зря позволили храмам сохранить независимость, – начинает брат то, ради чего меня, собственно и позвали. Он вытаскивает свиток из моих пальцев и тоже его изучает.

– Уверены, что информация достоверная? – горло сдавливает, и получается только сиплый хрип. Когда-то именно я уговорил отца и брата оставить храмы в неприкосновенности.

– Достоверные, – коротко бросает отец.

– Несправедливо, что храмы владеют плодородными горными долинами, в то время как наши подданные жалуются на неурожаи, – словно ничего не заметив, продолжает брат. – Несправедливо, что они сами решают кому, куда и когда отдавать благословленных девушек, а делают они это все реже и реже, предпочитая оставлять их в храме и обеспечивать изобилие для себя. Хватит этих поблажек! Хватит заискиваний. Все, кто нуждаются, имеют право забрать себе благословленную Аштой девицу, чтобы возродить свой край. Я считаю, что надо положить конец, самоуправству жриц.

– Что? – хмыкаю я. – Разрушить храмы? Последний оплот Богини? Не думаешь, что тогда ледяная пустыня захватит все еще раньше?

– Я не настолько глуп, брат, – тянет Дифсер. – Нет, мы не будем разрушать храмы, но в каждый отправим своего доверенного, чтобы он поставил на учет всех девушек…

– Боюсь, тогда девушек станет значительно меньше. Я слышал, что они весьма привлекательны, – снова хмыкаю я, пряча нервозность. Мне эта идея совсем не нравилась.

– Форст, давай выслушаем Дифсера, – спокойно говорит отец, а мне словно каменный блок падает на плечи.

– Да, – прокашливается брат. – Поставит на учет всех девушек, чтобы мы могли справедливо распределять их по всей империи.

– Сомневаюсь, что жрицы добровольно отдадут своих воспитанниц, – качаю я головой.

– Тогда мы захватим храмы, – брат ударяет кулаком по подлокотнику кресла, и тьма охватывает его по грудь. Отец вскидывает бровь. Дифсер собирается, и вскоре в кабинете снова царит только сила отца. – Сомневаюсь, что горстка женщин сможет сопротивляться отрядам военных, а ты знаешь, на что способны солдаты, попав в окружение женщин. Лучше им принять наши условия, иначе будут изгнаны, а воспитывать девушек останутся только самые лояльные и благонадежные.

То, что предлагает брат просто чудовищно, и не только потому, что допускает насилие над женщинами, но в долгоиграющей перспективе его решение способно уничтожить все. С богами спорить себе дороже.

Фарид – сгинувший покровитель нашего рода уже поссорился с Аштой, и что мы имеем – она предпочитает ни во что не вмешиваться, запершись в своих храмах, а Фарид изгнан и не может контролировать свою стихию, из-за чего мир на грани вымирания.

– Да, возможно Дифс прав. Время показало, что независимость храмов не оправдала себя. Жрицы оказались слабы перед искушением властью, но я предлагаю использовать силу только как последний аргумент. Отец, с вашего разрешения я объеду храмы, и поговорю со жрицами, постараюсь их убедить, отступиться от устаревших традиций и принять новые правила, а заодно осмотрю империю – так ли все ужасно, как нам рассказывают?

– Хорошо, – отец неторопливо кивает. – Отправляйся, но будь осторожен. Сын императора слишком лакомая добыча.