Цветок яблони (СИ)

— В любом случае это дело прошлого. Сила, которую мы получаем от вас, не навсегда. Таувин сдерживает тзамас в клинке своей волей. Когда таувин умирает, клинок пустеет. Я знаю, о чем ты думаешь. — Нехорошая улыбка.

— Нет. Не знаешь.

— Не хочешь убить меня, тзамас? Не поверю.

Шерон подалась вперед:

— Убив тебя, освободив его из этого плена, что получат идущие со мной? Возможно, ты — та, кто поможет нам больше всех? Я не рискну жизнями друзей ради того, кто уже мёртв. Или того, кого ты считаешь мёртвым.

— О. Он не мёртв. Иначе ты бы просто не смогла подойти к клинку. Он знает тебя и допускает. Не собирается меня защищать, эдакий негодник.

— И все же он служит тебе.

Нэ отрицательно мотнула головой:

— Нет. Не служит. Мы заключили договор. Он, представь себе, знает, что поставлено на карту. Видел других. Видел, как уничтожили его герцогство. Я обещала, что мы сможем победить, если будем действовать вместе. Ты бы не стала?

— Стала. А после бы убила тебя.

Смех. Старуха посмотрела куда-то за сосны, словно заметив кого-то.

— Вполне допускаю, что такую попытку ты когда-нибудь еще сделаешь. Но не строй из себя суровую темную воительницу. Ты перепуганная девчонка из глухого захолустья нынешней эпохи, до сих пор не уверенная в себе. В тебе столько колебаний: правильно ли ты поступаешь? Обрекаешь тех или иных на смерть или на жизнь? Детские сомнения. Стараешься взвешивать каждый поступок на весах совести.

— Может быть, поэтому я и остаюсь человеком, не превращаясь в чудовище.

— Человеком... — Губы Нэ болезненно скривились. — Я не слишком-то высокого мнения о большинстве человечества. Но, может, ты и права. Может, ты редкий зверь среди тварей тьмы, ибо умеешь лечить, словно таувин. Даже лучше. Я знаю, что ты сделала на Четырех полях и как спасала солдат. За это, без всякой иронии, я тебя уважаю.

Шерон очень удивилась:

— Разве не все некроманты способны исцелять людей? Жизнь — это лишь другая сторона смерти.

Для нее это было совершенно естественно — лечить. С самого рождения.

— Некоторые из вас могли черпать не только с той стороны, но и из слабого для вас тепла мира Трех Солнц и Двадцати Лун. Именно от него эти способности. Снова повторюсь — Вихрь не зря обратил внимание на тебя. За что ты сражаешься, тзамас?

Шерон подумала над этим вопросом и ответила честно:

— За свою дочь. Все это, — повела рукой, — все, что я сделала. И сделаю. Только ради её будущего.

— Какое будущее у девочки с Летоса? Овцы, рыбы, пустоши.

— Ты даже не представляешь, сколько прекрасного может быть в овцах, рыбах и пустошах. — Она вспомнила рассказ Мильвио о Найли. О том, как та подросла, какой стала... Улыбнулась тому теплу, что вернулось в её сердце.

— У тзамас не может быть детей после того, как у них проявился дар.

Шерон не ответила, и Нэ вздохнула, встала с песка:

— В любом случае достойная цель. Для тзамас.

— У тебя были дети?

Старуха без всяких эмоций выдернула из песка острогу:

— Я пережила их всех. У таувинов редко рождаются таувины. Не ко всем солнца и луны благосклонны. К чему твой вопрос, тзамас?

— За что сражаешься ты?

— Хм... для того чтобы сражаться, такой, как я, не нужна причина.

— Ты пытаешься обмануть себя или меня?

Шерон была не уверена, что та скажет правду. И Нэ, это древнее чудовище, победитель в сражении у Мокрого Камня, человек, уничтоживший почти всех тзамас в мире, исключая лишь спасенных Тионом, все же сказала, кажется, в первый раз за разговор со всей открытостью и неожиданным откровением:

— Я, как ты, тзамас. Ради моего будущего. Того, как я вижу этот мир дальше. Ради мальчика, пусть он мне не сын и не внук, но ближе по крови, чем все остальные люди. Таувинам еще не пришло время уходить.

Она заметила что-то во взгляде Шерон, улыбнулась не зло, устало.

— А... Ты знаешь.

— Я же тзамас, — спокойно ответила ей указывающая. — Вижу, что ты умираешь. Сил татуировок едва хватает, чтобы держать тебя здесь. Именно поэтому ты его и убила. Некромант в мече может не только усиливать тебя, но и... хм... прогонять смерть.

Старуха зябко повела плечами:

— Основную причину я назвала тебе ранее — он нужен мне для победы. Чтобы завершить давнюю историю. Поставить точку. Остальное лишь частности.

Шерон вспомнила сон. Моратана. Убийство Мерк.

— Ты признаешься хотя бы самой себе, что пытаешься сделать ключ? Открыть врата в мир Трех Солнц и Двадцати Лун, запертые со времен гибели Мальта. Это силился сделать Моратан, убив первую из нас. Но у него не получилось. А потом этим занимались и другие таувины. Из века в век. Именно по этой причине мы стали врагами друг другу, хотя раньше действовали сообща. Мы были едины. Семьей. Последователями Шестерых, а превратились... вот в это. Все таувины мечтали открыть дорогу туда, забывая лишь о том, что только у Мальта, как я полагаю, была сила обоих миров.

— Ты в этом уверена?

— Нет. Но иначе почему он мог, а вы все — нет? У тебя не выйдет, как и у других. Ты не уйдешь туда в телесной оболочке. Умрешь здесь. И довольно скоро.

Старуха кивнула.