Цветок Индиго (СИ)

— Тогда я предлагаю тебе вечную жизнь, — произнесла я, беря с пола пустой пузырёк и заполняя его собственной кровью. Слышала, как ребята барабанят в дверь. Они не ушли. Звали меня по имени и пытались проломиться внутрь, но всё бесполезно. Когда ёмкость была заполнена до краев, протянула пузырёк Урадо. — Выпей это и ты будешь существовать вечно.

Безумный блеск в глазах духа стал ещё отчётливее. Он жаждал вечную жизнь. Жаждал её больше, чем что-то ещё. Это словно заезжая пластинка в его голове. Он больше ничего не видит, не слышит, не осознаёт. Только это и поддерживает в нём жизнь. Алчное желание существовать.

Длинными тонкими узловатыми пальцами Урадо мёртвой хваткой вцепился в предложенное ему подношение. Не дожидаясь разрешения или совета, он поднёс пузырёк ко рту и опрокинул его в себя, проглатывая всю мою кровь. Именно ту кровь, что была одержима. И как только призрак получил подношение, он заликовал. Ему захотелось большего. Жадность и жажда обуздали его. Просунул язык в склянку, потом палец. Хотел дотянуться до самого дна ёмкости, но сам не заметил, как попался на мой крючок. Тёмным душам не велено прикасаться к запечатывающей склянке. Особенно пить из неё кровь живого существа. Ведь плата за содеянное — вечная тюрьма.

Не успел Урадо опомниться, как сам подобно дымчатому облаку протиснулся в бутылку. А обратной дороги нет. Его слуги последовали за своим хозяином, просто не зная, как быть дальше. Только когда пузырёк вновь наполнился чёрной эктоплазмой, я с усмешкой подошла к нему и воткнула пробку.

— Ты хотел вечную жизнь, не так ли? — с гневным рычанием спросила я, вертя пузырёк в руках. — Я сдержу своё обещание, и ты будешь существовать вечно. Вот только будешь существовать в этой склянке… на дне морского океана.

В этот момент, через плотное стекло я увидела человеческие зубы и безумно метающийся из стороны в сторону глаз. Глаз Урадо. Теперь он осознавал, что с ним произойдёт. Это хуже смерти. Хуже тюрьмы. Он будет в заточении, до тех пор, пока все жертвы, которых он убил, не простят его за содеянное. Но… учитывая, сколько их… это произойдёт нескоро. Настолько нескоро, что скорее никогда.

Но закончилась ли моя работа на этом?

Осмотрелась. Вот… Те, из-за кого я не смогла покинуть это место. Осознав, что Урадо больше нет, души мёртвых пришли ко мне. Они не изменились. Также полны боли, страха и сожаления. Погибли в столь юном возрасте. По сути, только-только начинали жить и вот… Теперь не способны обрести покой. Даже избавившись от того, кто пленил их, призраки не могут покинуть это место.

— Я знаю… — вздохнула, медленно садясь на пол, поджимая ноги под себя. — Знаю…

Кровь впитывалась в мою одежду, но я совершенно не обращала на это внимание. Забавно… И ведь прихватила с собой пару ритуальных вещей. Вот зачем сказывается? Словно чувствовала… Или уже тогда знала, что они мне понадобятся? Добровольное самопожертвование? Да, я окончательно спятила. Такую идиотку ещё нужно поискать.

Шкурка, зная, что я намереваюсь сделать, вытащил из моей небольшой сумки рукодельный барабан из дублёной кожи. Им пользовались многие шаманки из нашего рода, но никогда он ещё не применялся в «таком» массовом обряде. Но… я цыганка. И не просто цыганка, а та, кто способен упокоить души мёртвых. Тех, кто просит меня о помощи.

Грохот за дверью не умолкал ни на минуту, но я уже привыкла к нему. А после и вообще перестала слышать, так как принялась отстукивать ритмичный мотив по барабану. Он напоминал сердцебиение человека. Причём ускоренное. Била ещё и ещё, чтобы каждый дух мог услышать чистый, звонкий и успокаивающий звук барабана.

Эта мелодия и меня саму вводила в некое подобие транса. Закрывала глаза и чувствовала, как собственные силы выходят из тела, распространяясь по округе и вселяясь в каждого призрака. Таким образом, я дарую им капельку жизни. Не для того, чтобы обмануть смерть, а для того, чтобы они вспомнили, какими они были. Хотя бы то, как они выглядели. И это помогало…

Синева исчезала с их тела. Кожа приобретала ровные розоватые оттенки. В чёрных впадинах появились глаза, а изо рта перестала литься густая мрачная кровь. Более того, даже отметины ран исчезли. Они были такими, какими помнили себя до момента смерти. Души, прислушиваясь к ритму музыки, воспринимали стук барабана, за свои собственные удары сердца. Пускай и отстранённо, но всё же… Парни и девушки больше не плакали и не звали о помощи. Они улыбались. Улыбались и смотрели на меня, одним лишь взглядом выражая свою благодарность.

А после… принялись покидать этот мир, возносясь вверх. Приняли вид небольших сияющих светлячков, что покидают кровавую комнату и уходят туда, где и должны быть.

Не знаю, сколько времени прошло, но я била в барабан до самого последнего призрака. До самого последнего духа, что благодарил меня своей радостной улыбкой и озорным смехом.

Они… свободны.