Цветок из пламени

Ненависть, что поселилась в сердце стража в тот самый день, когда он впервые увидел прекрасную новобрачную друга. И если до того момента де Грамона снедала только зависть — зависть к более могущественному, богатому, родовитому соратнику по оружию, она точила его сердце, словно червь подгнившее яблоко, — то с появлением в его жизни Серен, которой Адриен мечтал обладать безраздельно, неприязнь к маркизу усилилась. Все чаще его сиятельство стал ловить себя на мысли, что жаждет гибели де Шалона. Жаль, не нашлось еще такого демона, который бы разорвал маркиза в клочья.

— Думаешь, мне легко себя сдерживать? — Серен скользнула на колени стража, обвила его шею руками. Легкими касаниями-поцелуями начала осыпать лицо, покрытое ссадинами, до сих пор хранившее печать пережитого ужаса. Поочередно касалась то сомкнутых век, то плотно сжатых губ чародея. — По-твоему, я не желаю ему смерти?

— Он может выдать нас в любой момент. — Пробежавшись пальцами по шнуровке корсажа, де Грамон обхватил ладонями тонкую талию молодой женщины, крепко прижал к себе, с жадностью ловя ее шепот, ее дыхание, таявшее на его огрубевшей в сражениях коже.

— Тогда и он долго не проживет. Если его величество узнает, какую роль Моран сыграл в моем воскрешении… Думаешь, кто-то поверит, что он действовал под внушением? Такой могущественный чародей… Нет, Моран будет молчать, он не дурак.

— И просто позволит тебе жить? — Адриен потерся губами о нежную мочку уха своей избранницы, украшенную розовой жемчужиной.

— Как будто у него есть выбор! — Серен блаженно зажмурилась, наслаждаясь лаской, и промурлыкала мягко: — А у меня для тебя поручение.

— Что-то срочное? — Волнение и гнев схлынули, уступив место желанию, которое пробуждала в нем эта женщина всякий раз, стоило ей оказаться рядом. Близость чародейки одурманивала де Грамона. Сейчас он хотел ее так же сильно, как тогда, несколько лет назад, на брачном пиру.

— Вопрос жизни и смерти, — прошептала д’Альбре и чуть слышно, с заговорщицким видом добавила: — Как насчет того, чтобы познакомиться поближе с Лоиз ле Фиенн?

ГЛАВА 13

Должность фрейлины всегда считалась почетной, а главное, была доходной. На жалованье, которое выплачивают королевским бездельницам, вполне можно вести безбедную и независимую жизнь. Независимую, например, от бывшего мужа…

Конечно, немало средств уходило на поддержание образа придворной кокетки; чуть ли не каждую неделю приходилось выписывать новые наряды, заглядывать в ювелирные лавки, приглашать к себе куаферов. Да и без камеристки никак не обойтись.

Поэтому после развода, о котором я еще даже не заикалась государыне, придется потуже затянуть пояс — в моем случае корсет. Но я, с детства привыкшая к скромному образу жизни, уверена, легко смогу отвыкнуть от роскоши, которой окружил меня маркиз.

Так думала я, сидя под боком у правительницы, все еще обиженной на меня из-за опрометчивых слов, а потому демонстративно игнорировавшей мою персону. Зал был битком набит придворными. В сиянии свечей шикарные наряды выглядели еще шикарней: переливалась парча всеми цветами радуги, золотом и серебром отливали дорогие шелка, мерцали драгоценные камни, рассыпанные по подолам пышных, на кринолинах, платьев.

Сегодня опять играли в карты. Я, понятное дело, держалась от игорных столов как можно дальше. Хватит с меня вчерашнего унижения и насмешливых взглядов, которые терпела на себе на протяжении целого дня. Надеюсь, в скором времени произойдет что-нибудь еще более эпатажное и о моей оплошности позабудут.

Все, кроме меня.

Сколько ни убеждала себя не смотреть на стража, но он был рядом. Так близко, что в наполнявшем зал многоголосье порой проскальзывал его спокойный и властный голос. Моран даже с королем умудрялся разговаривать так, будто щуплый, невысокого роста сеньор в алом костюме и пышном парике не правитель Вальхейма, а его личный паж, мальчик на побегушках. То, с каким видом его величество внимал словам чародея, только усиливало это впечатление.

Спустя какое-то время, показавшееся мне вечностью, де Шалон небрежно поклонился королю и отошел. Присоединился к зрителям, обступившим один из игорных столов. Легким движением руки подвинув какого-то расфранченного верзилу, коснулся покатого плечика… Алис. Девушка встрепенулась, отложила карты и, чуть повернув голову, соблазнительно улыбнулась магу.

Мир вокруг застыл. Придворные превратились в украшенные кружевами и бантами нелепые статуи, в беспорядке расставленные по залу. Шум голосов поглотили гулкие удары моего сердца. Сейчас я не слышала ничего, кроме этого оглушительного биения. Не видела никого, кроме стража, склоняющегося к рыжеволосой красавице и что-то шепчущего ей на ухо.

Мгновение, другое, — и Алис, извинившись перед игроками, поднялась из-за стола. Сияя победоносной улыбкой, провожаемая удивленными и завистливыми взглядами, последовала за маркизом к выходу.