Цветок из пламени

Странно, что Серен показалась ему алмазом в куче золы. Маркиз и сам сейчас не мог себе объяснить, за что когда-то ее полюбил. А шестнадцатилетнюю девочку, такую трогательно-беззащитную в своем горе, которую повстречал в королевском парке и которая пленила его воображение своей красотой и кротостью, отпустил.

Позабыл о ней, ослепленный обманчивым блеском Серен, за которым таилась порочная натура и насквозь прогнившая душа.

Де Шалон поднялся. Близость девушки, щенячий восторг в ее широко распахнутых, абсолютно пустых глазах вызывали раздражение. Этот всплеск негатива явно понравился демону — ему было чем поживиться у стража. А вот податливые, на все готовые девицы, наоборот, высшему были не по вкусу. Они наводили скуку.

Едва уловимый шепот, постепенно нарастая, звучал в сознании. Исчадие мглы предлагало отвесить девчонке пощечину. Одну, лучше — две. Возможно, тогда с ее напудренного личика сойдет это придурковатое выражение и она станет посговорчивей.

— Алис, продав кулон, вы обогатитесь, — стараясь заглушить в себе настырный голос, с напускным спокойствием произнес Моран.

— Мне не нужны деньги! — выпав из образа искусительницы, заявила девица. Подскочив с места, капризно топнула каблуком. — Мне нужны вы! И не говорите, что я вам не интересна!

— Вы, кажется, забыли, что я женат, — сухо оборвал ее страж, надеясь тем самым остудить пыл дурочки.

— На женщине, которая вас на дух не переносит! — зло выкрикнула девушка и довольно усмехнулась, заметив, как тень набежала на всегда такое бесстрастное лицо чародея. Пусть и незначительная, но все же месть за ее уязвленную гордость. — При дворе все только и говорят, что о ваших ссорах.

Демон уже не шептал на ухо, а визжал, требуя отхлестать девчонку по щекам за наглость.

— Я узнавал, дела вашей семьи идут неважно, — сдерживая из последних сил себя и тварь внутри, процедил маркиз. — Продайте мне украшение — и забудете о нужде.

Расстроенная, оскорбленная до глубины души безразличием стража, Алис упрямо тряхнула медной копной:

— Думаете, вы единственный, кому нужна эта побрякушка и кто готов расплатиться за нее горой золота? Хоть я и не понимаю, с чего это вдруг все заинтересовались каким-то столетним кулоном…

— Все — это кто?

Но Алис больше не собиралась изображать радушную и очаровательную мадемуазель, как и терпеть присутствие чародея.

— Больше я вам ничего не скажу. Убирайтесь! — Подлетев к двери, остервенело толкнула створки. — Уходите и забудьте о нашем договоре! Отныне я в вашу сторону даже не взгляну! И уж точно ни за какие сокровища мира не отдам оскорбившему, унизившему меня человеку фамильную драгоценность!

Пелена гнева заволокла пространство, скрыв искаженное злостью лицо с россыпью веснушек, едва различимых под слоем пудры. В два шага преодолев короткое расстояние, страж оказался возле строптивицы.

Не для того он искал Слезу Единой, возможно, последнюю в этом мире. Единственную, что могла спасти его от неминуемой гибели, чтобы вот так просто отказаться от кристалла из-за каприза глупой девчонки.

Демон жаждал подпитки. Моран — спасения. Это желание было настолько сильным, что в какой-то момент маркиз почувствовал, что больше не властен над собой.

Я буду спать. Я… буду… спать…

Вот сейчас закрою глаза и сразу улечу в страну грез, где нет места страхам, тревоге, ревности, уже успевшей обглодать мое сердце до косточек.

Ладно, в сердце костей нет. Но вот поперек горла одна мне точно встала. И этой костью была Алис. Не думать о которой просто не получалось! И о Моране с ней за компанию.

Надеюсь, им обоим сейчас икается.

Я уже вся извертелась в постели. Сбила простыни, и теперь они кучевым облаком белели на фоне резного изножья кровати. Сбросила на пол подушки. Все, кроме одной, в которую вцепилась — не оторвать. Уткнувшись в расшитую райскими птицами наволочку, из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать.

От переживаний и угнездившейся во мне магии, не находившей выхода, опять начался жар. Сорочка липла к мокрому телу, волосы — к покрытым испариной вискам.

Да когда же кончится этот кошмар!

Повертевшись с боку на бок еще какое-то время, но так и не сумев уснуть, проклиная Морана и свои к нему чувства, которые никак не удавалось искоренить, поднялась. Сунула ноги в легкие открытые туфельки с розовыми помпонами. Интересно, в каком состоянии находился маркиз, когда их для меня заказывал? На ходу завязывая непослушными пальцами шелковые ленты пеньюара, осторожно приблизилась к двери.

Душу грела надежда, что стражник, оставшийся ночевать на стульчике в коридоре, не в пример его светлости, бодрствует. И стоит только приоткрыть створки, как меня вежливо, но настойчиво попросят вернуться в комнату. Лечь в кровать и мучиться от неизвестности дальше.

Тогда я или окончательно свихнусь, или все-таки сгорю в невидимом пламени.

К моей великой радости и в то же время к немалому разочарованию, охранник сидел, уронив голову на грудь. Веки сомкнуты, изо рта вырываются короткие всхрапы.