Цветок Миндаля (СИ)

Анна, босая, медленно делает шаги к столику, боязливо и впервые берет в руки вещь Юнги. Подносит к носу, глубоко вдыхает. Слезинка быстро впитывается хлопковой тканью.

Она все так же медленно отходит назад. Взбирается на кровать, мягко кладёт голову на подушку, поджимает ноги к себе. Так тепло и одновременно плохо ей ещё никогда не было. Запускает ладонь под подушку, притягивая ее к себе, немного пугается.

Пальцы нащупывают что-то непонятное. Кажется, это бумага. Анна садится на кровати и, перевернув подушку, находит сложенный лист бумаги и фотографию. На этой фотографии несчастная она и счастливый он. День их помолвки. Для неё он прошёл как в тумане. Она лишь помнила его шрам, холодные пальцы и кольцо, такое ненавистное и ненужное.

Анна замешкалась. Стоит ли разворачивать этот лист бумаги? Вдруг там что-то важное, секретное, не для неё?

Но все же решается.

Аккуратные чёрные буквы выведены на листке бумаги в строчки, все-таки предназначенные для неё:

«Не знаю, как нужно начинать это письмо, как правильно вообще писать кому-либо письма.

Банально конечно, но если ты читаешь это, значит меня больше нет. Наверно, мне стоит начать с самого начала.

Пару лет назад я гулял по прекрасному заброшенному саду на окраине Сеула. Мои мысли были разными. Я жил без цели, без особой надобности в планировании завтрашнего дня. Моя жизнь была наполнена тусклым отблеском света, дождливыми днями и сплошным туманом. Я не видел никого и ничего.

В тот день я был одет совсем как обычный человек, это меня радовало: возможность побыть собой хотя бы на пару минут. Но без фальши, без жестокости и масок, я был наг, наг душой.

Не знаю, сколько я так бродил. Уставший и сбитый с толку решил отдохнуть под тенью цветущего дерева.

Мое сердце пропустило удар, как только глаза нашли тебя. Ты улыбалась, кажется, своим мыслям, может картине, которая появлялась на белой бумаге, покоившейся на коленях. Неважно. Для меня все было не таким важным в тот момент. Найти тебя в самый трудный период жизни было знаком. И я цеплялся за этот знак судьбы.

Именно настоящий Я влюбился в тебя. Не в Ли Анну, дочь другого клана, обладающего землями и властью, а в художницу-незнакомку.

Я мог признаться в чем угодно: в смерти кого угодно, в самых ужасных грехах мира, но признаться самому себе в том, что после этого я не просто так долгими ночами мысленно наблюдал за тобой в том же саду, было большим испытанием. Долгое время я искал тебя, а, найдя, был поражён, насколько близко ты была все это время.

Прости, что не рассказал об этом раньше. А если бы и рассказал, разве что-то могло измениться? Ты ненавидела меня с самой первой встречи, взгляда, прикосновения. Я не виню тебя, не смею даже делать этого. На твоём месте я испытывал бы то же самое.

Прости, что выбрал самый легкий путь, чтобы, как мне казалось, заполучить тебя.

Кто мог посмотреть на такого, как я? С уродливым шрамом, с уродливой судьбой и душой.

Я многое отнял у тебя, желая отдать больше, но не успел.

Ты не смогла узнать меня, не главу Мин, а меня настоящего. Зато я узнал тебя. И знаю, что сейчас ты винишь себя в моей смерти. Пожалуйста, не нужно. Думай обо мне, как о самом великом грешнике в истории, не жалей, не переживай, не приходи на могилу. Надеюсь, я буду похоронен далеко: там, где меня никто не потревожит.

Забудь меня. Теперь я счастлив. Будь и ты счастлива тоже.

— Юнги, который любил Анну».

***

Song: Bottle Tops - RITUAL

6 месяцев спустя

— Тэхен, не шевелись! Тебе ещё рано вставать, — Харин с укором смотрит на мужчину в медицинских пижамах.

Щетина на щеках, исхудавшее лицо, круги под глазами изменили его. Казалось, будто пробыв в коме почти пять месяцев, он проснулся другим: изменения снаружи и внутри.

— Твоему мужу следует тебя воспитать. Слишком фривольно относишься к главе клана, — слабая ухмылка трогает иссохшие губы.

— Нужно было отдать тебя полиции, а не отмазывать как всегда.

— Были проблемы с Чонгуком?

— Он предоставил улики и доказательства, которые могли бы указать на тебя в совершенных ранее убийствах и поджогах. Но Чимин все решил, не волнуйся.

— В последнее время он слишком много работает. За нас двоих.

— Дан занимается галереей, поэтому Чимину легче справиться с кланами. Все в порядке. Мы все ждали тебя. Теперь все будет ещё лучше.

Речь о галерее встревожила Тэхена больше, чем новости о полиции или клане. Потянувшись к стакану с водой, отпив пару глотков, он откидывается на подушки, которые для него поправила Харин.

— Расскажи о той ночи.

— Ты не помнишь? — Харин медленно опускается в мягкое кресло у кровати.

— Слишком размыто, чтобы собрать это воедино для полной картины.