— Вы сегодня не притрагиваетесь к вину, леди Ривз. Попробуйте, оно не хуже, чем в прошлый раз, — издевался он над ней.
— Сегодня я воздержусь, — приторно ласково отвечала она.
— Боишься, что поплывешь и снова забудешься? — голос звучал вкрадчиво, хотя от злобы у него уже темнело в глазах.
— Да, Командующий, вы на диво проницательны сегодня, — наконец, она посмотрела прямо и взгляд не отвела. Бросала вызов, мерзавка. Опять.
Что с ней не так? Ведёт себя как безумная: дерзит, провоцирует. А через мгновение застывает как барышня, которая от этикета не отступала никогда в жизни. Кто она? И почему его не раздражает неповиновение? Наоборот! Хочется спровоцировать её в ответ, чтобы понять: где она настоящая.
Ему нельзя терять контроль!.. Она ухмыльнулась и благие намерения посыпались. Игра затянула окончательно:
— Этот бокал ты выпьешь, там зелье. А потом можешь играть в мученицу, — приказал он сквозь зубы.
Она выполнила приказ, одним махом выпив вино. Уставилась на него с любезной, скучающей миной. Захотелось стереть это выражение с её лица, но пока он держался.
— Что сподвигло вас написать мне, леди Ривз, и настаивать на встрече? Да ещё преподнести мне такой вдохновляющий подарок, что у меня руки чешутся скорей приступить к его распаковке?
Он откровенно насмехался над ней:
— Ваш рыцарь мне все уши прожужжал о том, как вы больны, а тут такое рвение!
— Вам сложно поверить в то, что мне хочется вашего общества, милорд?
— Я скорее поверю в это, чем в то, что у такой суки может проснуться совесть! — презрительно бросил он, прекратив потуги казаться любезным.
Слова теперь жалили, как осы:
— Вы влюбили в себя идеалистичного глупца и едва не сделали его клятвопреступником. Вы в курсе, что он уже написал пасквиль, обличающий меня, и только ваши просьбы не дали ему его отправить? Пока. В данный момент, этот идиот размышляет над тем, как обойти обещание и спасти вас от меня, пусть даже и против вашей воли.
— Вы знали? — потрясённо выдохнула она.
— Я знаю всё, что происходит в замке и, по большей части, в городе, — отрезал он.
— Почему вы не остановили его сразу?
— Ждал, какое решение примете вы.
Он сбросил маску и был сейчас тем самым Чёрным Палачом, что одним словом обрекал на смерть тысячи людей. Не отпускал её взгляд, играя с ней как кошка с мышью:
— Если бы ты приняла неверное решение, я уничтожил бы тебя, не раздумывая! — бросил яростно.
А потом его голос стал наливаться томительной нежностью истинного маньяка:
— Но ты, всего-то разочаровала меня, а потому, пока мы продолжим нашу игру… Ответь мне, милая, почему ты не воспользовалась его дуростью?
— Я не могла так поступить с ним, — он всё ещё не отпускал её взгляд и солгать она не смогла.
— Почему?
— Он хороший человек, — тут солгать она не захотела.
— А я? Каким человеком ты назвала бы меня?
Гибким, текучим движением он встал со своего места, двинулся и оказался за её спиной, навис над ней, схватил за плечи и застыл так. Жадно вдыхал воздух около её волос. Потом опустился ниже, покрывая её шею невесомыми поцелуями. Они были так нежны и так контрастировали с жёсткой хваткой на плечах.
— Ну же, дорогая, ответь мне, — прошептал он, чуть прикусив ей кожу.
Она не собиралась говорить этого, но слова жили собственной жизнью:
— Думаю, нас с вами нельзя назвать хорошими людьми.
Он с силой сдернул её со стула, прижался к её спине. Поцелуи теперь жалили. Руки легли на грудь и требовательно сжали её. Она застонала, а он ласково рассмеялся. Мороз шёл по коже от этого смеха, но требовательные руки на теле и поцелуи смягчали для неё угрозу, которую нес этот смех, и боль, что приносили слова:
— Ты чертовски права. Такую змею сложно встретить даже при дворе. Ты лжёшь как дышишь, меняешь личины в мгновение ока. Считываешь слабости и так филигранно играешь на них, что тебя не заподозрил бы и святой. Ты подобна моему братцу и, пожалуй, стоит отвезти тебя ко двору. С такой фавориткой он будет непобедим и велик, как он и видит в своих влажных мечтах.
Он рывком развернул её лицом к себе. Одной рукой прихватил за шею и подбородок, фиксируя голову и заставляя смотреть себе в лицо. Другой рукой нежно провел от шеи по руке вниз и резко дёрнул. Раздался треск и рукав оказался у него в руке.
— Что вы делаете? — выдохнула она.
— Распаковываю свой подарок, — невозмутимо ответил он, отбрасывая рукав прочь. — Хотя ты права, не стоит торопиться.
Над пальцами у него зажёгся небольшой огневик. Руку с шеи он так и не убрал. Повёл рукой и часть подола упала на пол, открыв ноги. Обнажил левую грудь. Она попыталась вырваться. Он чуть сжал руку на её шее:
— Стой ровно и не мешай мне. Дёрнешься, и подпалишь свою атласную кожу. Со шрамами к моему братцу уже не сунешься.
Он продолжил методично срезать с неё куски платья так, чтобы остатки его, до времени, держались на ней. Поневоле, Тай восхитилась его мастерством. Огневик резал лоскут за лоскутом, но кожи пока не касался.