Цветок на скале

Да, мерзавец, но он обойдёт клятву и удержит её подле себя любой ценой. А если его магия прикончит её, то он и тут обойдет клятву и рано или поздно уйдет за ней. Потому, что не останется ничего для него. Все эти мысли не приносили ему печали. Он, по сути, и не думал даже. Они как фейерверк взрывались в голове, оставляя знание как огненный след.

Мар по прежнему не ощущал мыслей своей любовницы, но мог спорить на свою жизнь: что бы она ни испытывала — это не было страхом. Видя её такой, он вообще сомневался, что страх ей ведом.

Он горел и она горела в ответ, впивался поцелуем, отвечала с не меньшим пылом. Не хотела почему-то, чтобы он освобождал ей руки, но он не послушал её. Ему, как воздух, нужно было, чтобы она сама тянулась к нему. И она льнула к нему, обнимала с пылом, не уступавшим его. Кричала от восторга, когда он приводил её к финалу своими ласками.

Он длил эту сладкую пытку несколько часов, пока не понял, что самоконтроль совсем оставляет его. Было страшно навредить ей, но и остановиться невозможно. Перед тем, как овладеть ею он замер и коряво, ломко спросил:

— Боишься?

— Нет! Что ты медлишь, болван?

Он засмеялся, обнял её, как в первый их раз, и, глядя ей в глаза, вошёл одним движением. Сегодня они горели оба, ни в чём не уступая друг другу и магия неустанно расписывала узорами воздух вокруг них. В какой-то момент она протянула руку и коснулась этих узоров, а он не успел остановить её. На диво, магия не обожгла, зазмеилась по руке, оставляя на ней причудливые завитки, заставляя руку сиять и истаяла.

Пика они достигли вместе. Кажется, она смеялась. Когда Мар немного пришёл в себя, его чудо уже спало. А он лежал без сна остаток ночи, с ужасом ожидая, что у неё вот-вот могут проявиться признаки фатального магического отравления.

Глава 11

— Скоро я начну привыкать к этому состоянию, потом искать его, а там можно и к менталистам. Они засвидетельствуют рождение новой душевной хвори и назовут её в честь какого-нибудь пафосного дурня от науки, — посмеивалась Тай над собой, продираясь через боль к реальности.

Это был её личный рецепт, как справляться с собой после изнурительных тренировок или занятий. Раньше помогал безотказно. Сейчас сосредоточиться было сложнее.

— Взрослая жизнь, взрослые проблемы, — хихикнула она про себя и тут вспомнила эти самые проблемы.

Ужас затопил её сознание: она переспала с врагом, убийцей отца и мачехи! Не было принуждения, она сама жаждала того, что происходило. Можно ли уже считать, что она предала своё призвание и клятвы? Мысли метались в голове, как бешеные белки. Сжала зубы: надо брать себя в руки.

Перешла на магическое зрение. Резерв ещё подрос, каналы стали шире, но новые не прорезались оттого, что критичного переполнения резерва не произошло. Потому и сознание присутствовало, и боль была терпимой.

— Я могу справиться, — с удивлением подумала она. — Уже почти справилась!

Отпустила часть энергии, чтобы вновь создать картинку магического отравления.

— Быть может, добровольность играет большую роль в подобных ситуациях? — впервые подумала она о многочисленных смертях женщин, живущих с сильными магами в таком ключе. — Или дело ещё в чем-то?

Вопрос этот снова вернул её к невеселым мыслям. Так, в самобичевании, и прошёл день.

Вечером явился Наместник, поприветствовал её на ходу и улёгся к ней в постель. Ухмыльнулся, видя её крайнее недоумение и заявил, что ничего нового сегодня не произойдёт потому, что он и так спал здесь каждую ночь, предварительно усыпив её. Тут у Тай прорезался голос:

— Я не ощущала никаких чар!

— Ты, детка, вероятно, не училась магии серьезно и не знаешь, что любые чары, можно прикрыть чарами отвода глаз. Чары на чары, так сказать. Трюк затратный и требует большого магического резерва. А с этим у меня, как ты понимаешь, проблем нет.

Он говорил легко, выглядел расслабленным и довольным жизнью. Умирая от стыда, она прикинулась смертельно уставшей и неспособной к разговорам. Он не настаивал. Сгреб её, действительно, привычным движением, уложил её голову к себе на грудь, обнял и мерно задышал. Ощущения были знакомые и она полностью уверилась в том, что ночи её проходили именно так. Захотелось плакать. От обиды на себя, на Провидение, на жизнь.

— Не быть бы тебе, Тай, шпионкой или фавориткой! Ты, вероятно, обречена будешь принимать постельные шалости за чувства и вязнуть в них! — поддела она себя.

Как бы то ни было, но факты, которые она знала о нём раньше, и то, что наблюдала сама, сложились и восприятие ею Наместника разделилось на две совершенно независимые части. С одной стороны, он был убийцей, жестоким и коварным. С другой стороны, она видела человека, который вырос в ужасных условиях, без материнской любви, в постоянной борьбе за свою и брата жизнь. Да его никогда даже не обнимали, наверное! Язык его тела кричал об этом.