Цветок на скале

— Нет, пока ничего, — Эльдар с силой потёр лицо руками, словно сдирая с лица остатки маски. — Просто устал. И соскучился по тебе.

Он выглядел сейчас непривычно беззащитным. Мар изо всех сил старался этого не замечать.

— Ты сам услал меня подальше, — поддел он его.

— Кто мог бы справиться, кроме тебя? Никто… Я так боялся, что самирцы прикончат тебя. Алат, Лавиль и другие, конечно хороши, но я боялся. И принцу твоему всегда буду благодарен за его помощь тебе. Хорошо, что ты вернулся.

Он так явно расклеился, что Мар не выдержал:

— Это Эуфимия? Она всё же предала тебя?

— Нет. Пока, нет… Но ты был прав: она хочет жить и избегает беременности любой ценой. Уже и тайны из этого не делает. Я даже не сержусь не неё. Это так нормально — хотеть жить…

Король взял так и не выпитый бокал и заворожённо смотрел, как плещется и сверкает в лучах солнца рубиновое вино:

— Прости. Я всегда знал, что жестоко требовать этого от тебя, и потому наследником придётся обзаводиться мне. Но сейчас я просто в отчаянии: больше пяти лет брака, любовницы. Всё мимо. Ладно Эуфимия хитра и борется за свою жизнь, но эти девочки — наивные глупышки и не делают ничего. Может быть, я вообще не способен иметь детей?

До Мара, наконец, дошло:

— Ты поэтому берешь незамужних, меняешь их и никогда не прячешь связь с каждой из них?

Король закатил глаза:

— Ну, конечно! В моем отцовстве, если оно случится, не должно быть сомнения. Я признаю ребенка от любовницы, если понадобится. И смысла держать их рядом с собой долго, если они не способны зачать, тоже не вижу, — король скептично хмыкнул. — Отличный план! Да только, кажется, проблема во мне.

Мар был шокирован. Он увидел в распутстве брата совсем не то, что раньше. И эта гонка, этот надрыв не нравился ему:

— Они хоть нравятся тебе, эти женщины?

— Не смей меня жалеть! Ты тоже, насколько я знаю, никогда не пылал симпатией к своим любовницам. Потребность и всё. В моем случае, ещё и долг.

Отставил наконец бокал и вперился в брата:

— Опять о долге. Нам нужен наследник. Иначе династия и весь Дормер под угрозой. Может быть, случится чудо и получится у тебя?

Он смотрел, ожидая ответа. Мар услышал в этой фразе другое и не мог не спросить:

— Это кто-то из соседей? Опять заговор?

Король меланхолично покачал головой:

— Заговоры, как грибы, выскакивают постоянно. Не знаю. Что-то витает в воздухе и это беспокоит меня, — вздохнул. — Хорошо, что ты вернулся. Думал, тревога доконает меня.

Он казался сейчас таким искренним и Мар, что характерно, верил ему. Поэтому спросил опять:

— Что у тебя случилось, Дири?

— Не смотри на меня этим взглядом: "я так беспокоюсь о тебе", Мар! От матушки, я ещё, быть может, и вынес бы его, но не от тебя!

Улыбнулся брату насмешливой и, вместе с тем, любящей улыбкой. Ей было не место на его лице и потому вышла она кривоватой и несмелой.

— Хотя, надо признать, что справился ты, как всегда, отлично. Ты заменил мне обоих: и мать, и отца, которого я никогда и не знал, а только боялся до дрожи в коленях.

Он поставил локти на стол, сцепил руки в замок. Положил на них подбородок. Поза больше подходящая школьнику, не королю. Только лицо выбивается: сведённые, как от боли, черты, глаза — провалы:

— Ты всегда был рядом. Вытирал сопли, помогал, утешал. Меня никто не любил, кроме тебя. Да и сейчас, наверное, не любит. А я услал тебя на войну, потом в Самир. Не говори ничего! Я помню, что ты не простишь меня никогда. И это правильно, такое нельзя прощать. Я и сам не прощу себя… И ты снова был прав: то, что я не видел всех тех убийств, саму бойню, не отменяет того, что я буду платить и помнить. Я уже плачу. И это тоже правильно. И никакое раскаяние ничего не сможет изменить. Ничего и никогда!

Год назад Мар сказал бы ему что-то уничижающее, болезненное. Да он и сказал: кричал как ненавидит его. А сейчас он вспомнил последнюю встречу со своей Незабываемой и её слова, что, по сути, дали ему силы жить. Разве он может сделать для брата меньше, чем она сделала для того, кого ненавидела?

Он встал, подошёл к Эльдару, потрепал по волосам и прижал его голову к себе в мимолётной ласке, как в детстве:

— Ничего, Дири. Ты ещё жив и что-то можно поправить. Будь хорошим королем этим людям. Пусть они никогда не поймут, чего тебе это стоило и, быть может, будут ненавидеть тебя по-прежнему, но тебе будет легче.

Так они и стояли некоторое время. Потом Мар вернулся на своё место и упорно смотрел в окно, давая брату время прийти в себя. Тот правда не торопился: уставился остекленевшим взглядом в одну точку. Устал. Он тоже устал. Как же тяжело далась им обоим борьба за выживание! Сколько ошибок!

Он даст ему время. Мар вспомнил, как вёл себя лорд Алат, когда подбивал их на пьянки и попытался скопировать его. Сунул брату в руки многострадальный бокал с вином и, пока он мучил его, пил потихоньку сам и травил байки о приключениях их четвёрки в Самире. Потом подлил им ещё, не останавливая рассказ на на минуту, и ещё.