Цветок с пятью лепестками

Он с унынием думал о том, в каком настроении вернется после разговора с Фредой его девушка и как воспримет то, что они решили ужинать без нее.

— Давай, мужчина, решай быстрее. Пани, этому мужчине на гарнир просто картошку отварную. Спасибо!

Милан захлопнул меню и взглянул на девушку-официантку с легкой улыбкой, а потом, просто извиняясь, пожал плечами. Та ответила такой же понимающей улыбкой и, подхватив меню, исчезла. Уршула обычно старалась держаться в тени, но если уже выходила на авансцену, то была совершенно неудержима. И все же…

— Ну ладно, я твоему вкусу полностью доверяю. Но скажи мне, с чего ты взяла, что там все серьезно и надолго?

Уршула подождала, пока девушка поставила перед ней высокий пузатый фужер на красивой тонкой ножке. Она сделала маленький глоточек, облизнула губки, а потом, как примерная ученица, сложила руки перед собой.

— Ты же встречался с Фредерикой? — и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Встречался. И я до этого встречалась неоднократно. Она никогда не появляется просто так. А сейчас вообще все как-то странно.

Он прислушался к себе, попытался уловить отзвуки эмоций. Тишина и спокойствие. Если несколько минут назад и проскальзывали тревожные нотки, то теперь был полный штиль.

Бармен включил музыку и из динамиков полилось:

Мертвое море вокруг нас,

И нет надежды на ветер…

Уля поморщилась.

— Такое старье!

— Ну почему, мелодия приятная.

Милан заметил, что бар стал потихоньку заполняться людьми. Вот в углу сидит пара молодых парней, они, видимо, тут расположились по-серьезному, официантка, видимо, совсем недавно принесла им графинчик с прозрачной жидкостью. А дальше девушка явно кого-то ждет, поглядывает в сторону дверей.

Он все-таки решился задать вопрос, который не давал ему покоя всю дорогу. Вопрос очень важный, который, вероятно, имел огромное значение на понимание их с Кирой дальнейших отношений. Пиво все-таки хороший напиток, придает решимости.

— Уля, а как ты вчера узнала, что происходит неладное? Почему ты решила действовать? Пойми, мне важно знать, дело в том, что я уже давно чувствую Киру, но это чувство во многом связано с моей неосторожностью. Во всяком случае, я так думаю.

Блондинка посмотрела на него вдруг совсем по-другому. Потом протянула руку и неожиданно прикоснулась кончиками пальцев к щеке. Этот жест, необыкновенно интимный, личный, заставил его вздрогнуть. Почему? Что она делает? Жалеет его?

Полька смотрела ему в глаза с глубокой грустью. Прекрасные голубые глаза светились печалью. Потом она убрала руку и улыбнулась самыми уголками губ, почти незаметно. И от этого стала еще печальнее.

— Ты спрашиваешь, как я узнала? Она обратилась ко мне.

Милан не мог поверить. Кира обратилась к ней. Значит, это связывает не только его и Киру? Но он никак не ощущает ничего, связанного с Уршулой. Ему страшно захотелось сейчас же проверить ее слова, потянуться сквозь пространство и дотронуться до ее мыслей и эмоций так, как он не делал с того самого дня. По лицу польки вновь, словно тень, промелькнула полуулыбка.

— Ну же, я знаю, ты это можешь, маг!

— Нет, я решил не делать этого. Пока. Мне достаточно было того случая.

— Вот, ты так решил. Но это все бесполезно. Она все равно чувствует все.

Он вдруг вспомнил, что ему уже однажды говорила об этом другая женщина. И эти воспоминания заставили его вернуться мыслями к тем ужасным событиям.

— Ты права. Она действительно… может. Но она говорит, что старается это не делать.

Официантка принесла огромные блюда с едой. Польская норма была действительно рассчитана на крепкого мужчину, и все равно он даже с удовольствием поделился бы с кем-нибудь частью гарнира. Милан еще раз огляделся по сторонам и столкнулся взглядом с мужчиной, сидящим в самом дальнем углу и грустившим над одиноким бокалом. Ничего интересного в баре не происходило. Вздохнув, принялся сражаться с салатом.

Уршула отрезала маленькие кусочки мяса, макала в соус и с видимым удовольствием пережевывала. Милан последовал ее примеру, но ел без аппетита. Некоторое время они в молчании работали столовыми приборами. Наконец девушка, избавившись от чувства голода, отложила нож и вилку и отодвинула тарелку.

Промокнув губы салфеткой, она вновь принялась с интересом разглядывать сидящего перед ней мужчину. Потом подняла фужер и предложила

— Давай за удачу!

Милан тоже поднял кружку.

— Хороший тост! Давай!

Они выпили, и Уршула продолжила.

— Там, в ресторане, она сделала это неосознанно. Но мне все равно. Для нее… Не знаю, как ты, а я видела ее магию, ощущала ее. Поэтому считаю, что мне повезло. А некоторые неудобства… О них можно забыть.

Милан перестал жевать, ведь речь зашла о том, о чем его девушка предпочитала не говорить. Может быть, сейчас он даже узнает что-то такое, что позволит ему по-другому взглянуть на последние события.

Но Уля только улыбнулась и покачала головой.

— О нет, нет. Можешь спросить у нее сам. Но я не расскажу. Просто она способна совершать чудеса. И то, что я рядом с ней, это не просто так, не просто так. Мне об этом сказали.