Цветок с тремя листьями (СИ)

Юкинага давно ушел, увлекая за собой совсем юную девочку. Она смеялась в такт его смеху и обнимала его волнами сиреневого шелка, и Хидэтада только с улыбкой посмотрел им вслед — даже если бы и хотел что-то сказать, то не смог бы: почти сорвал голос, когда они пели. Сейчас, за те часы плавной тишины, нарушаемой только легким шелестом подола кимоно Умэноханы по полу, он снова обрел и голос, и ясность сознания.

…А может, девушка просто устала для него танцевать?

— Если ты устала, то спой. Или просто посиди, а я посмотрю на тебя.

— Нет, что вы! Я вовсе не устала, мой господин!

Розово-лиловый вихрь взметнулся вверх. Хидэтада вытер рукавом зачем-то подступившие слезы и поднес чашечку к губам.

…Она была очень похожа на госпожу Ого… Может, именно поэтому Хидэтада не нашел в себе сил даже прикоснуться к ее гладкой коже?..

Город встретил его ранними сумерками. Двери домов уже были задвинуты, чтобы не выпускать тепло, и сквозь тонкую бумагу просвечивали оранжевые пятна очагов и светильников и призрачные тени, скользящие между ними. Спускаясь вниз, Хидэтада оказался со всех сторон окружен мерцающими теплыми квадратиками. Остановившись возле одного из домов, он заглянул за изгородь. Женщина несла ведро с водой, придерживая руками передник, в котором что-то лежало. Она остановилась возле входа, поставила ведро, поправила платок на голове и, приоткрыв дверь, ловко прошмыгнула внутрь. Служанка? Младшая дочь? Невестка? Хидэтада хмыкнул, прикрыв рукой рот. И подумал, что за каждым из этих оранжевых пятен скрывается чья-то жизнь. Он представил, как эта девушка, жена старшего сына, выкладывает из передника тщательно вымытые белые сосульки дайкона, а пожилая женщина с нахмуренными бровями перебирает их, соскабливая ногтем несуществующую грязь.

Интересно, угадал он или нет? Хидэтада, улыбаясь, пошел дальше и внезапно остановился. Огни вдруг закружились вокруг него: он словно погрузился с головой в землю и, проваливаясь все глубже, увидел над собой огни, сотни огней, складывающихся в причудливый узор.

«Улицы…», — догадался он. А вот это, самое яркое пятно в центре — Осакский замок. Совсем близко — протяни руку и коснешься сводчатой крыши или фонаря в саду. Он протянул руку, чтобы дотронуться до ярких квадратиков окон, и внезапно отдернул ее в ужасе — ему показалось, что он сейчас порвет тонкую бумагу и выпустит скрытое за ней пламя на свободу. И огонь охватит и крышу, и сад. И узор улиц в ответ тоже полыхнет волной пламени.

Он вскрикнул и очнулся, ощутив под лопатками холод осенней земли. Сел и огляделся по сторонам. Оранжевые квадратики все также уютно мерцали. И он подумал внезапно, что приложит все возможные силы, чтобы огонь нес в эти дома лишь покой и свет. И чтобы самой большой бедой в жизни девушки с ведром было то, что ее отчитает свекровь за плохо вымытый дайкон.

Хидэтада поднялся, отряхнулся и посмотрел вверх, определяя по созвездиям, где запад, а где север. Постоял, подумал немного и решительно отправился на запад, в сторону замка.

Уже подходя к дому госпожи Ого, он остановился и задумчиво почесал затылок. Где же среди ночи, осенью, найти подходящие цветы? Цветочные лавки закрыты так поздно, да и улицы, где можно было хотя бы попытаться разбудить хозяев, он уже прошел. Хидэтада осмотрелся по сторонам. И его осенило. Тут ведь кругом сады! А в них — в них полно цветов, и наверняка найдется что-нибудь подходящее. Он свернул с центральной улицы в тень деревьев и прошелся вдоль одной из оград, пытаясь вспомнить, чье это поместье. Но решил, что это не важно, от хозяина явно не убудет, если взять немного цветов. Вот он сам бы, например, только порадовался, если бы кто-то нашел цветы в его саду достойными того, чтобы подарить своей возлюбленной. И, не колеблясь больше, Хидэтада подпрыгнул, подтянулся на руках и перемахнул через ограждение. Приземлившись с обратной стороны ограды, он присел и осмотрелся. Было тихо, и он, слегка пригнувшись и стараясь не шуршать галечником тропинки, двинулся вперед.

Яркие пурпурные шары георгинов он обнаружил около пруда с декоративным водопадом. Подошел поближе, стараясь держаться тени деревьев, потрогал цветы и решил, что они достаточно хороши. Присел, снова потрогал жесткие стебли и пожалел мысленно, что он не в своей обычной одежде — обычно у него всегда был с собой небольшой нож. Нащупав рукоять вакидзаси[44], он вынул меч и осторожно начал срезать цветы, один за одним.

— Кто здесь? — внезапно услышал он окрик за спиной и подскочил от неожиданности. И увидел в десяти шагах от себя пожилого мужчину, хорошо освещенного луной. Как, как он, Хидэтада, мог его не заметить?! Кто это? Садовник? Охранник? Оружия при нем не было. Хидэтада поднял руку, призывая человека к спокойствию и желая объясниться, но тот внезапно ломанулся в самую гущу кустарника.

— Тревога! Разбойники! Нападение! — раздались истошные крики.

Хидэтада замер на мгновение, а потом, убрав меч в ножны, подхватил срезанные цветы и кинулся обратно, к изгороди.

В саду поднялся шум и замелькали огни.