Цветок смерти, или Правдивая история Рас-Альхага, единственного мага, который умел колдовать без головы (СИ)

Сберегла ли меня магия Сагитты или воины, неотступно следовавшие по пятам, сыграло ли свою роль расположение арла Годерикта или вмешалась рука провидения — мне невдомек и по сей день. Чувствовал я себя превосходно, ел вдосталь, спал в тепле, и за все за это следовало благодарить арла. Порой я задавался вопросом относительно причин гостеприимства правителя. Возможно, в политике я был полым профаном, однако основные правила отношений между людьми успел уяснить. В мире, где я рос, гостей окружали заботой лишь затем, чтобы усыпить их бдительность и сподручнее обобрать. Дальнейшие события подтвердили мою правоту.

Приглашение от принцессы Нинедетт стало для меня неожиданностью. Еще большей неожиданностью была последовавшая за ним беседа.

Впервые я увидел знатную даму за вышиванием, и не смог сдержать удивленного возгласа. Нитки, которыми шила принцесса, едва ли превосходили толщиной паутину. Чтобы их разглядеть, Нинедетт использовала увеличительные свойства изумруда. Что это был за камень! С голубиное яйцо величиной, своим насыщенным цветом он напоминал зелень хвои после дождя. Я застыл, прикованный к нему взглядом. Я даже спрятал руки за спину, боясь непроизвольным жестом выдать себя. Вопиющее расточительство! Да я навскидку мог найти изумруду сотню куда лучших применений!

Принцесса неверно истолковала мой взгляд и воспользовалась этим, чтобы начать разговор:

— Вам нравится, принц? Я украшаю покров для обители святой Карпеции-в-Горах. Святая Карпеция принимает дев из знатных семей и уставших от мира вдов. Обитель стоит уединенно, вокруг, куда ни кинешь взор, высятся лишь молчаливые горные пики да безбрежная синь небес. И ласточки звенят в вышине. Согласитесь, не самое худшее место, чтобы провести жизнь в молитвах и посте, — Нинедетт отложила свое вышивание и попросила фрейлин удалиться. Изумруд, о этот изумруд! — был небрежно отброшен в стоящую у ног принцессы корзинку с рукоделием. — Простите мне мою смелость, ваше высочество. Мне хотелось говорить с вами наедине. Могу я рассчитывать, что вы сохраните втайне от всех и особенно от моего брата наше свидание? Оно может расстроить его, а брат так печется о моем благополучии!

Я кивнул. Этим нехитрым приемом прятать свое замешательство за последние месяцы я овладел в совершенстве. Повинуясь моему жесту, Браго и Драко вышли следом за фрейлинами. Из-за дверей их приветствовало хихиканье.

Принцесса горделиво вскинула голову:

— Меня учили быть выше праздных пересудов. Однако некоторые разговоры обходить молчанием становится все труднее, тем паче, что они имеют отношение к моему будущему.

Проявив неслыханную вольность, я опустился на подушечку у ног принцессы, где прежде сидела одна из фрейлин. В такой близости я хорошо видел, как волнуется Нинедетт, как бесконечно расправляет она свои парчовые юбки, как перебирает жемчужины на поясе. Дыхание ее было прерывистым, часто принцесса умолкала, обращала взгляд в окно, и словно обретя в раскрывающихся ей далях недостающую смелость, продолжала вновь.

— Возможно, я покажусь вам чересчур прямолинейной, однако тому виной мое воспитание — простите мне и его тоже, ибо оно в меньшей степени зависело от меня самой, а в большей определялось родителями и братом. Меня учили, что ложь губительна для души…

Она была столь трогательна в своей нерешительности, что я подбодрил ее:

— Можете говорить прямо.

— Я всегда знала, что союзы в королевских семьях заключаются в политических целях и не подразумевают под собой романтической основы, но все же в сокровенных мечтах дерзнула надеяться на взаимную симпатию. Для меня было бы унизительным делить избранника с кем-то еще. Пусть мне не суждено царить в его сердце, но я хотела бы, чтобы оно было также свободно от других.

— Я понимаю вас, ваше высочество, — кивнул я и подался ближе к ней и к ее изумруду.

Я лукавил. Мне было решительно невдомек, отчего принцесса решилась доверить мне свои сердечные тайны. Однако выказываемое участие приближало меня к заветной цели. Я уже чувствовал, как холодят ладонь глянцевитые бока вожделенного камня, когда Нинедетт молвила:

— Если вы поменяли решение касаемо возможности нашего с вами союза, мне хотелось бы услышать об этом от вас. Я глубоко уважаю вас, и мне мучительно сознавать себя обузой и связывать вас обетами, что наши семьи дали друг другу, когда мы сами были детьми.

Похоже, об этом незначительном нюансе наших отношений с Годериктом меня предупредить забыли.

Подменыш, ты крепко влип, сказал я себе. Теперь тебе нужно выкручиваться так, чтобы не обидеть эту девочку-принцессу, чтобы не впасть в немилость у сиятельного арла, за чей счет ты ешь, пьешь и дышишь горным воздухом, и так, чтобы не открыть дорогу на виселицу себе самому.

Ничего не значащими словами — а к тому времени я освоил их предостаточно, попытался я успокоить Нинедетт, заверить ее в своем расположении и, разумеется, пообещал сохранить разговор втайне от Годерикта, что было и в моих интересах. Об изумруде я позабыл начисто.

XVI. Угрозы