Цветок смерти, или Правдивая история Рас-Альхага, единственного мага, который умел колдовать без головы (СИ)

— Когда я соглашался на это дело, о женитьбе речи не шло!

— Так мы и предположить не могли, будто вы не ведаете! Короли наши исстари берут невест из северных земель. Мы только вот вам рассказали: праздник затеяли, торжество знатное. Воины с позлащенными алебардами, львы и пантеры. Да, танцоры еще были, страсть какие прыгучие, на лету вкруг себя трижды оборачивались. А глотатели огня! Один разинул рот, воткнул туда факел горящий и обратно уже черным вынул. Аж мороз по коже! Такое не вдруг забудется.

— А я что-то не припомню танцоров да огнеглотателей, — посетовал Браго.

— Не мудрено! Тебя больше фонтаны с вином интересовали, — отозвался его приятель и снова принялся меня увещевать:

— Может оно и преждевременно вам о свадьбе-то переживать, но сами рассудите, ваше высочество. За правителем должен стоять наследник, а того лучше, чтобы два или три. Вон, Ариовист один у короля Макса был, теперь расхлебываем… ох, простите, ваше высочество, мой дурной язык, и впрямь забористая бражка у трактирщика-змея… О чем бишь я? О женитьбе. Без жены наследником не обзавестись. Так чем принцесса не жена? Не косая, не рябая, а какие у нее рудники! Какие рудники! Эх, ваше высочество, жаль, вы их не видели, глядишь, и на женитьбу по-другому взглянули б. Вот что: просите арла Годерикта приданное вам показать, он ради сестры не откажет.

— Это ты заметил верно, нашему принцу прежде о королевском венце позаботиться надо. На пустой трон живо поналетят стервятники, один герцог Орли чего стоит!

— Вот и я о том же. Одно дело, если принц в одиночку права на трон заявит, и совсем иное — когда его поддержит законная супруга-принцесса. Да и арл Годерикт не поскупится, копья да мечи сестре в подмогу отправит.

Воины ели, пили и на свой лад пытались меня успокоить. В глазах Браго и Драко мои сомнения казались по меньшей мере смешными. Вчерашний вор воротит нос от принцессы крови? Понимая их, я оставил бесполезные споры. Но это отнюдь не означало, что также легко я готов был отказаться от Сагитты.

Возвращались во дворец мы по темноте. По обеим сторонам улицы, нахохлившиеся и озябшие, жались друг к другу дома. Сквозь запертые ставни не пробивалось ни лучика света, и только источаемое снегом слабое сияние не позволяло миру окончательно погрузиться во тьму. С неба сеялся редкий снег, тонкий и легкий, будто кто-то там, наверху, распотрошил подушку, набитую пухом из ангельских крыл. Ноги вязли в сугробах, вокруг было пустынно и тихо.

Погруженный в раздумья, я не сразу заметил слежку. В отдалении от нас скользили тени, и это движение выдавало преследователей. Браго и Драко тоже приметили незваных гостей — не медля они вооружились кинжалами и высвободили из ножен мечи, а Браго переложил подаренную Альхагом флягу ближе к сердцу. Судя по поведению моих спутников, драки было не избежать.

Нас настигли в узком переулке в квартале от дворцовой площади. Место для нападения выбрали со знанием — вследствие тесноты здесь хорошо было обороняться одному, а троим, напротив, несподручно из опасения поранить своих же товарищей. Преследователи навалились гуртом. Так нападают крысы: из подворотен, подвалов, щелей, всей стаей, стремясь застигнуть жертву врасплох и погрести под клубком собственных тел. Я побоялся обнажить меч — для схватки в тесноте мне не доставало мастерства, и дрался как привык, по-уличному.

Во тьме нападавшие казались единым существом, собранным из копошащихся и смердящих тел. Я бил по этому существу изо всех сил. Рука, в которой я сжимал кинжал, стала скользкой от крови. Мне тоже досталось, однако разгоряченный я не чувствовал боли.

Точно черная волна настигла меня, и я барахтался в ней, отдавая движения на откуп инстинктам. Драка была недолгой. Волна схлынула, оставив побежденных у наших ног. От наступившей затем тишины звенело в ушах. Браго склонился над одним из упавших в снег оборванцев. Всем телом я ощущал исходящую от воина ярость:

— Кто заплатил за нападение?

— Нъема… нъема… — бормотал оборванец. — Никто.

Браго тряхнул его так, что у оборванца клацнули зубы, и он зачастил:

— Никто. Не знаю. Не знаю я! Сказали: этой улицей господа со Змия проследуют во хмелю и при больших деньгах. Еще сказали: коли господ порешим, их кошельки можем оставить себе, да сверху сребриков накинули.

— Сказали кому?

— Одноглазому, он у нас за главного.

— Кто сказал?

— Гость. Чужак.

— Ну же, отвечай, как он выглядел!

— Не видал я, с чужим Одноглазый терся.

Вмешался Драко:

— Похоже, он не врет. Хотя много ль он может соврать, коли сам ничего не ведает.

Я был согласен с Драко. Браго попалась мелкая рыбешка, этот и впрямь несведущ, не то бы уже все выболтал. В руках у злющего Браго не больно поартачишься.

Между тем оборванец, поняв, что допрос близится к концу, а его окончание не сулит ничего хорошего, предпринял отчаянную попытку освободиться. Он извернулся, последовал резкий замах — даже во тьме я разглядел блеск стали и лезвие сокрытого доселе ножа, устремленного прямо в сердце Браго. Я кинулся на оборванца, но столкнулся с Драко, и оттого наша помощь запоздала.