Цветок Трех Миров

Дальше Афанасий уже по накатанной принялся размышлять о том, что с некрасивыми девушками куда проще. Их не стесняешься, им легко отвечаешь, с ними легко находишь контакт. Не блеешь, не мычишь, не грубишь, наконец. К некрасивости привыкаешь очень быстро и перестаешь ее воспринимать. В варианте красавицы и чудовища красавица, если бы чудовище осталось чудовищем, уже через три месяца хладнокровно выбирала бы у него из шерсти блох и стачивала напильником клыки. И даже где-то жалела бы, если бы однажды он стал тонким и изящным принцем.

Неожиданно трактор остановился. Бидоны в последний раз брякнули и затихли. Афанасий некоторое время полежал, надеясь, что трактор сейчас поедет, но трактор, видно, уже приехал окончательно. Мотор больше не трясся и не плевался мелкими каплями бензина из трубы. Хлопнула дверца. Тракторист куда-то ушел. Афанасий осторожно выглянул, приподнялся и спрыгнул.

– На ферму меня завез, гад такой! Надо было раньше спрыгивать! – определил он, оглядевшись.

Перед ним тянулось длинное здание нового коровника. Коровник был окружен забором. У открытых ворот рядом с будочкой прохаживался пожилой охранник. Увидев Афанасия, он очень воодушевился и устремился к нему. Афанасий безошибочно ощутил, что станет для охранника объектом длительного служебного счастья. Возможно, целый год охраннику не приходилось делать ничего другого, кроме как дремать в будочке, а тут вдруг из трактора с бидонами спрыгивает явный злодей да еще безопасный на вид, худенький, длинноволосый. Понятно, что коровник он с собой не унесет, но на охраняемую территорию он же проник? Было или не было?

Не дойдя метров двадцати до охранника, Афанасий вежливо поклонился ему, приложив руки к груди. Охранник от удивления остановился и поманил его к себе пальцем. Афанасий мило улыбнулся, всем своим видом показывая, что сейчас подойдет и вообще он довольно хороший. Охранник чуть расслабился, но вместо того, чтобы направиться к будочке, Афанасий направился прямиком к забору. Охранник от такой наглости остолбенел. Афанасий еще раз поклонился, издали успокаивая охранника, показал пустые руки и вскарабкался на забор. И тогда только охранник засвистел и даже попытался перехватить его за воротами. Однако Афанасий уже неспешно бежал по пыльному переулку.

Из-за дальнего забора Афанасия провожали взглядом пятеро скучающих долбушинцев.

– Бежит кто-то, – сообщил Рудик Акция Газпрома.

– На семьдесят шесть с половиной процентов – это шныр. На восемьдесят девять процентов мы его не догоним, – сказал Коля На Девяносто Девять Процентов.

– Ну и не будем догонять! Оно нам надо? – сказал Васенька и сплюнул в ладошку монету в пять рублей.

На эту монету он грустно посмотрел, вытер ее салфеткой и, помещая в пластиковый контейнер, где у него хранилась мелочь, добавил:

– Странно, я думал, эта мысль стоит большего. С другой стороны, я редко понимаю стоимость мысли до момента, пока ее не выскажу.

Афанасий пробежал по переулку. Осмотрелся. Направо дорога вела мимо дач. Вдали на дороге просматривались мелкие фигурки. В руке у одной что-то блеснуло. Афанасий не знал, что блеснуло, равно как и не был уверен, были ли эти фигурки берсерками, однако решил не рисковать. И потому свернул налево и по расползшейся от дождя тропинке спустился к канаве, выкопанной вокруг всего дачного поселка, чтобы осушить это низинное место.

Сразу за канавой гудело шоссе. Афанасий вздохнул, разбежался и, скользя по глине, совершил длинный жеребячий прыжок через канаву. Увы, с другой стороны тоже была глина, и он провалился в нее ботинками. Правый вытащил, а левый так и увяз, причем глубоко, потому что, вытаскивая правую ногу, он всей тяжестью опирался на левую.

Чтобы вытащить его сейчас, Афанасию пришлось бы лечь животом в грязь. Поэтому он просто прыгал вокруг оплывающей дыры, в которой, быстро заполняясь стекающей жижей, увязал его ботинок. Потом повернулся и захлюпал к шоссе. Настроение было скверное, положение почти тупиковое. Афанасий понимал, что грязного, в одном ботинке его не посадят ни в одну попутку, разве что это будет машина с мусором.

Однако едва Афанасий подошел к шоссе, как увидел желтое такси, мигавшее аварийкой на обочине. Такси выключило аварийку и подъехало. Задняя дверь открылась, и Афанасий увидел Гулю.

– Привет! – воскликнула она, выбирая на лице Афанасия относительно чистое место, куда можно было его поцеловать. – Представляешь, какое чудо! Я поспорила с таксистом, что ты выйдешь именно из этих кустиков, и ты вышел! Ой, какой ты грязненький! В песочек играл? А еще я поспорила, что ты будешь по мне скучать и захочешь меня увидеть. Ты по мне скучал?.. Ну не отвечай, садись!.. Не волнуйтесь, мы заплатим за чистку салона! – успокоила Гуля водителя.

Афанасий сел в такси. Машина тронулась. Ерзая на пакете, который подстелила под него Гуля, Афанасий смотрел в окно. От тепла и от усталости его клонило в сон. Он положил голову Гуле на плечо. Гуля гладила его по волосам, о которых говорила, что они лучше, чем у любой девушки.

– Скажи мне что-нибудь хорошее! Ведь я не видела тебя так давно!