Цветок Трех Миров

– А почему нет? Мы делаем это на пеге. Во время нырка обретаем невероятную плотность, свойственную другому миру, и пронизываем границу как стенку мыльного пузыря. Так? Предположим, кто-то способен обретать такую же плотность сам по себе. Бежал, бросился от радости на землю, и… она вдруг прорвалась от твоей радости и твоей плотности, потому что ты принадлежишь уже другому миру?

– Ну хорошо… пусть так. Но там же еще болото! И как он добрался до гряды? – нетерпеливо спросила Яра.

Гай показал на нее рукой:

– Взгляните-ка, Дионисий, на эту девушку! Она сразу ухватывает суть – и до сих пор не в наших рядах! Да, все так и было. Видимо, Искр обретал такую скорость, что болота для него вообще не существовало. Или оно не могло его удержать… Первым во всем разобрался Митяй и отнесся к этому просто. Он вообще к чудесам относился без удивления. Никаких лишних восторгов.

– Но как Искр это делал?

– Как-то делал. А как, и сам не мог объяснить. Спроси у любого ребенка: «Как ты моргаешь?» – «Да так вот, беру и моргаю!» – «А как ты посылаешь нейронный импульс?» – «Чего я делаю?» Единственное, что его беспокоило, будет ли Носко опять браться за вожжи. Важный, знаете ли, вопрос. Пребываешь в прекрасной стране, возвращаешься – и не успеваешь зазнаться, а тебя начинают пороть с криками «Мать же волнуется!».

– Это было всего один раз? Ну нырок без пега? – спросила Яра, ощутившая ладонями, как ее малыш зашевелился. Она чувствовала, что то, что говорит Гай, относится не к тому далекому ребенку, а к ее собственному. Не просто так Гай откровенничал. Не просто так Белдо стоял, дыша так тихо, что едва не хлопался в обморок от недостатка кислорода.

– Много раз, – ответил Гай. – За ним следили, никуда не отпускали одного. Но попробуйте уследить за мальчишкой, живым как ртуть. В какой-то момент он опять стал носиться как угорелый, опять бросился на траву… причем не на лугу даже, а просто в солому у пегасни… и назад вернулся только два дня спустя. С собой он принес три камешка – яшму, лазурит и опал. Камешки были небольшие, все три легко помещались в кулаке. Я сам держал их в руках. Обычные внешне камешки, не закладки. Однако в нашем мире они начали стремительно набирать вес. Вскоре даже Гулк Ражий не мог поднять ни один, а еще через час камни провалились под землю как в кисель, и что было с ними дальше, никто не знает. Подозреваю, что сейчас они где-то в расплавленном ядре планеты.

– Камни были тоже из Межгрядья? – спросила Яра.

Гай покачал головой.

– А откуда тогда?

– Вторая гряда, быть может. Искр рассказывал, что там были скалы и он гонялся за ящерицами. Удирая от него, ящерицы вскакивали на задние лапы, и на шее у них распахивались алые перепонки. Когда же он совсем их догонял, ящерицы просто ныряли головой в скалу, и она расступалась как вода. Потом Искр устал, прилег, чтобы отдохнуть, и опять оказался в нашем мире… Камни же взял случайно, там их было полно.

– Я не рискнула бы ловить ящериц, которые ныряют сквозь камень! – сказала Яра.

– Тебе и не придется никого ловить, – сказал Гай с какой-то нехорошей уступчивостью. – Я взялся присматривать за Искром. Свободного времени у меня было навалом. В тот момент двушка уже пускала меня не дальше искривленных сосен. Я привязывал пега, забирался на сосну и часами смотрел на Первую гряду. Умолял ее не сторониться меня, вел себя как слюнтяй…

Гай хмыкнул, точно удивляясь сам себе.

– А тут мальчишка, ныряющий дальше Митяя Желтоглазого! Правда, Митяй приносил закладки, а этот просто собирал цветы и гонялся за ящерицами. Счастливец!

– И вы стали использовать мальчика, – сказала Яра, зная это наперед.

Гай вздрогнул.

– Использовать! Опять какие-то бессмысленные слова! Просто Искр мог делать то, чего не мог делать я! – крикнул он. – Оказываться там, куда мне не проникнуть! Я же давал ему то, чего он не получал от родителей. Красивую рубашку, сотовый мед, ножичек в ножнах из лосиной кожи. Я учил его пользоваться способностью так, чтобы она проявлялась, когда он сам этого пожелает. Порой Искр пропадал на несколько дней и возвращался в полной уверенности, что его даже не хватились…

– Он рассказывал вам, что видел?

– Да. Говорил, что купался в водопаде, который оставил его сухим. Или что стоял у озера. Небольшое озерцо на склоне треснувшей горы. Видимо, противоположный склон Второй гряды. Вода в нем была такой прозрачной, что он видел все, что происходит на дне. Но не нырял, потому что боялся. И что у этого озера была пена – легкая, розовая, и что пена эта была горящий огонь. И что из этого огня он лепил фигурки, потому что тот не обжигал.

– Из огня лепил?

– Из огня. Порой Искр приносил мне разные предметы, то камень, то кусок льда, который даже в кузнечном горне не желал таять, хотя это был именно лед. К сожалению, у меня редко получалось сохранить их.

– Они проваливались, как те камни?

– Что-то проваливалось, что-то испарялось. Лед, не таявший в горне, просто взял и исчез, когда его лизнул пег.

– А закладки Искр вам приносил? – спросила Яра.