Цветок в его руках

Она по-прежнему не знала, что случилось. Потому что до сих пор не встретила того, кому могла бы довериться. Того, кто мог бы помочь переправить письмо ее бабушке. Так было до того, как она приехала в Хелену. Подружившись с Луэллой, она наконец написала бабушке и попросила послать ответ на адрес Луэллы, которая передаст ей письмо. Она ожидала его со дня на день! Но теперь ничего не получит, и все из-за него!

Макс была так зла, что могла сорваться на крик, и слишком взбешена, чтобы смотреть на своего тюремщика. Но он ничего не сказал, только спросил о ее возрасте, потому она прислонилась к стене и честно ответила:

– Если сейчас июль, полагаю, мне двадцать лет. Если еще нет, то скоро будет. Не пыталась запоминать числа, только времена года. И с прошлого года не видела газеты. Почему бы тебе не держать свой скептицизм при себе?

– Ты бросаешься такими словами, как «скептицизм», и все же коверкаешь английский. Где ты выросла?

– В Техасе, и если ты отошлешь меня туда, то, считай, убьешь. Вынесет ли это твоя совесть?

– Не уверен, что у меня есть таковая.

Он подался вперед и развязал их ноги, после чего встал. А вот она, со все еще связанными за спиной руками и веревкой, обмотавшей предплечья и торс, не могла стоять не шатаясь, и потому предпочла сидеть. Мужчина схватил со стены белый платок и бросил ей на колени, словно намекнув, что развяжет руки, чтобы она надела его. Но вместо этого вышел из хижины.

Она встала, как могла быстро, и ринулась к дверному проему. Его нигде не было видно. И ее ножей – тоже. Зато ее конь был здесь, но он расседлал его прошлой ночью, так что, пока руки и тело перемотаны веревкой, она не сможет сесть на него.

Макс попыталась растянуть веревку на запястьях, чтобы вытащить руку.

– Почему ты назвалась Максом Доусоном?

Она разочарованно вздохнула. Ее тюремщик выходил только для того, чтобы облегчиться.

– Я ничего не выдумывала. Меня назвали в честь отца, Максуэлла Доусона, поскольку я оказалась первенцем, и не было уверенности, что у него когда-нибудь появится сын, хотя малыш родился через несколько лет. Меня зовут Максин, но в семье всегда называли Макс, а жители Бингем-Хиллз, где мы жили, знали меня только как Макс, вероятно, именно потому это имя стоит на объявлениях о розыске.

– Но почему ты продолжаешь одеваться, как мужчина? Неужели не думала, что женское платье скроет тебя от властей лучше, чем любое убежище?

– Да, я подумывала об этом, – призналась она. – Но разве тебе не ясно, что одинокой женщине куда опаснее находиться среди мужчин, чем парню, похожему на бандита? Кроме того, никто не принимает всерьез девушку с пистолетом. А мне нравится иметь при себе пистолет. Я чертовски хорошо с ним управляюсь, знаешь ли. Повезло тебе, что успел выхватить его раньше.

– А твои волосы? На объявлении твой портрет с короткими волосами.

– Я остригла их гораздо раньше, чем пришлось покинуть Техас. Но бабушка стригла их куда более умело. Считала что это делало меня не такой привлекательной для мальчишек, вечно отиравшихся у нашего дома. Но не помогло.

Он кивнул, словно соглашаясь с тем, что короткие волосы портят ее. Но с таким лицом трудно оставаться незамеченным. С тех пор, как Максин покинула дом, надев одежду брата, приходилось носить широкополую шляпу, мазать лицо грязью и представляться Максом, чтобы люди принимали ее за смазливого мальчишку. Даже Луэлла ничего не поняла и во время второй встречи пришлось сказать ей правду.

Словно прочитав ее мысли, он спросил:

– Учитывая все вышесказанное, как же ты повстречала такую, как Луэлла?

Макс широко улыбнулась:

– Да уж не совсем обычным путем. Я спасла ее в ту ночь, когда впервые появилась в Хелене. Обычно она не покидает борделя, во всяком случае, ночью и одна. Но другая девушка из борделя заболела. Луэллу послали за доктором, а трое пьяных бродяг, решивших с ней поразвлечься, потащили бедняжку в темный переулок. Я избегала главной улицы и пробиралась задворками. Будь все иначе, я, возможно, не услышала бы ее криков.

– Ты разогнала троих? Или просто пристрелила? – удивился он.

– Даже стрелять не пришлось, – фыркнула она. – Пусть я выгляжу юнцом, но опасна, как любой мужчина с пистолетом наготове. Они сбежали, а я проводила Луэллу в бордель. Я впервые оказалась в таком месте, и мне было очень любопытно, настолько, что я проводила ее в комнату, когда она меня туда пригласила. Может, собиралась отблагодарить меня обычным способом. Когда вспоминаю это, кажется ужасно забавным, как быстро я оттуда сбежала.

– Так она не знала, что ты девушка?

– О, зато теперь знает и хранит мою тайну. Но в ту ночь не знала. Мне было не по себе из-за того, что бросила ее без объяснений, поэтому я вернулась на той же неделе, после того, как нашла эту хижину. У нее был выходной, и мы проговорили всю ночь. Никогда раньше не находила подругу так быстро. Черт, да она моя единственная подруга, с тех пор как я сбежала из дома. И раз в неделю, когда у Луэллы выходной, она позволяет мне спать в своей постели. Я так скучаю по мягкой перине, – ухмыльнулась Макс.