Цветок в его руках

Видеть, как Диган потерял дар речи при виде модно одетой леди в отеле, дорогого стоило. Она хихикала каждый раз, вспоминая это, потому что та дама помогла ей обрести свободу. Но сейчас ей было не до смеха, хотя Диган определенно был изумлен тем, что на ней надето. И он медленно осознавал все, что видел: длинные ноги, почти голые, так как розовая юбка достигала только середины бедер; руки и плечи были полностью обнажены, груди – наполовину. Последние дни Макс сгорала от стыда, но это было ничто по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. И ее щеки были горячи не только потому, что она взбесилась, снова попав в плен. Правда, он тоже зол, потому что она сбежала и скрывалась от него два дня прямо здесь, в городе, но он не выказывал никаких эмоций, потому что был слишком занят, раздевая ее глазами. Не будь это Диган, она поклялась бы, что он только что возжелал ее.

Макс скрестила руки на груди:

– Ты не должен был возвращаться сюда.

– Возвращаться? – переспросил он, медленно проходя в комнату.

Она ехидно ухмыльнулась бы, не будь так зла на него.

– Вчера ты прошел мимо меня, когда обыскивал бордель.

Диган поднял брови:

– Где ты пряталась?

Ей не стоило ничего объяснять. Будь он хоть сколько-нибудь любопытным, предположения могли бы свести его с ума. Но он не выказал интереса, потому она признала:

– Я сделала вид, будто одеваюсь, и прикрыла лицо платьем. Ты увидел только мои ноги.

– Не знал, что они такие стройные, – заметил он, вновь пожирая ее взглядом. – Повезло, что не обнажила груди. Потому что я не забыл, как они выглядят.

Макс не могла справиться со злостью и унижением, охватившими ее. Поэтому она опустила прикрывавшие грудь руки и повернулась. Эффект был не тот, которого она ожидала, – он схватил ее. Она стала вырываться, надеясь, что верно направленный удар позволит отскочить на приличное расстояние. Но и тут у нее ничего не вышло. Они упали на постель – или он намеренно толкнул ее так, чтобы она приземлилась на покрывало, а он оказался сверху? Макс так и не поняла. Но она немедленно прикрыла ладонями груди, и именно туда упал его взгляд.

– Не смей прятать товар, за который я заплатил, – бросил он.

Она охнула. Неужели Грант вообразил, будто она здесь для этого?!

– Если хочешь женщину, пройдись по коридору. Их там с полдюжины.

– А если я хочу только тебя?

Слова пронеслись над ней теплым ветерком. Было слишком легко открыть объятия именно этому мужчине. Но он не стал бы торговаться! Она пыталась в ту ночь, когда ее поймали, но он не проявил ни малейшего интереса. Она была готова заключить сделку вчера утром, а он всего-навсего приказал принять ванну, чтобы отдать ее в руки шерифа умытой и чистой.

Но Макс тоже умела выражаться ясно:

– Жаль, но не выйдет, – отрезала она, оттолкнувшись от него, чтобы встать. Диган позволил ей, но не успела она повернуться, как он оказался у нее за спиной. Его пальцы двигались по ее животу медленными, чувственными кругами, притягивая Макс к мужской груди.

– Подними руки и закинь за голову, – приказал он.

– Ты арестуешь меня?

– Позже. Пока что я хочу получить доступ к твоим… прелестям.

Прежде чем она успела опомниться от потрясения, его руки скользнули по ее грудям и остановились только для того, чтобы нежно их сжать. Он снова сделал это. О боже!

Спирали жара выстрелили прямо в низ живота, обездвижив на мгновение. Даже ее колени ослабели; ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов. Потребовалась каждая унция воли, которой она обладала, чтобы повернуться, сбежав от его ласк, но как только она взглянула в его глаза и увидела, как они горят, желание едва не испепелило ее. Отстранившись, Макс отвернулась, чтобы не видеть столь обнаженной чувственности. И Диган снова позволил ей.

– Так ты пока что обучаешься, а не практикуешься с мужчиной? – внезапно спросил он.

Макс расслышала веселые нотки в его голосе. Он хотел, чтобы она это заметила. Значит, только дразнит ее? Или язвит по поводу выбора убежища?

Скорее всего, последнее. Потому что он добавил:

– Так вот как ты прячешься? Позволяя мадам объявить всему городу, что в меню у нее новая смазливая блондинка?

Она едва не зашипела от ярости:

– Мадам не должна была делать этого!

– Почему нет? Большая польза для бизнеса. Но если бы я действительно думал, что ты выбрала жизнь под красным фонарем, то перекинул бы тебя через колено и задал хорошую порку.

Вот это Диган, которого она знает. Холодный и бессердечный.

– К счастью, от тебя это не зависит.

– Но и у тебя нет выбора, Максин. Пора идти. Можешь надеть свою одежду, иначе я выведу тебя отсюда в таком виде. Решай сама. Мне абсолютно все равно.

– Переоденусь, – пробурчала она. – Только выйди на минуту.

– Ни за что. Здесь есть дверь и окно. Без меня ты не выйдешь ни тем, ни другим путем.

Последние два дня она ни разу не скрежетала зубами. Но передышка закончилась.

В маленькой комнате не было ширмы, за которой можно было переодеться. Это бордель. Никто ничего не скрывал. Но она отказывалась устроить Дигану спектакль.